Ржавчина в крови

Перед этим жилищем смерти, таким пышным и в то же время строгим, у меня сжалось сердце, и пришлось прислониться к ограде какой-то могилы. Должно быть, это аромат хризантем неожиданно вызвал у меня странное предчувствие: с этим местом, где лежит столько мраморных плит, будут связаны долгие часы моего горя. Но в тот момент рядом со мной стоял Френсис, который обернулся ко мне, вынудив выпрямить спину и притвориться, будто ничего не случилось, и ответить ему улыбкой, тем самым погасив этот проблеск предвидения.

— Ищешь кого-то? — спросил я, чтобы действительность обрела звучание.

Френсис кивнул, сказав, что пришёл навестить старого друга. Одного очень дорогого друга, который и в дождь, и ярким солнечным днём никогда не покидал его. И повёл меня между могильными плитами, как исследователь, рукой, а не мачете сдвигая надгробные венки, направляясь по джунглям смерти к могиле, где похоронен тот, чьё имя написано на воде.

—  This grave contains all that was mortal, of a YOUNG ENGLISH POET, who on his death bed, in the bitterness of his heart, at the malicious power of his enemies, desired these words to be engraven on his tombstone: Here lies one whose name was writ in water, — громко прочитал Френсис для всех нас четверых.

В этой могиле лежат останки МОЛОДОГО АНГЛИЙСКОГО ПОЭТА, который на одре смерти с горечью в душе в ответ на злобную силу своих недругов пожелал, чтобы на его могильной плите выбили вот такие слова: ЗДЕСЬ ЛЕЖИТ ТОТ, ЧЬЁ ИМЯ НАПИСАНО НА ВОДЕ.

Лавиния, склонив голову к плечу, смотрела на слова, высеченные на мраморе, одновременно с любопытством и скорбью и будто хотела прочитать эту надпись на иностранном языке. Но что такое смерть, в конце концов, если не царство, где говорят на иных языках, где нет возможности пообщаться с теми, кто остался на другом берегу реки?

Мисс Бернс даже взглядом не удостоила надгробие Джона Китса, её слишком занимали собственные запылившиеся туфли; она принялась ровнять каблуком гальку на тропинке, чтобы не утопать в ней, наконец, вздохнула и завязала ленту от шляпы под подбородком, опасаясь несуществующего морского бриза, который мог бы прийти ей на помощь, развеяв жару, с рассвета захватившую город.

Но даже лёгкое дуновение ветерка не коснулось в этот день улиц и переулков Рима, не шевельнуло лепестков белых цветов, принесённых посетителями кладбища тем, кто покоится тут. Слеза, скатившаяся по пылающей щеке Френсиса, испарилась, так что не пришлось вытирать её. У него опустились плечи, он обернулся, увидел своё отражение в широко раскрытых глазах Лавинии и крепко сжал руку, которую она протянула ему. Понурив голову, шли они рядом между фигурами ангелов со сложенными крыльями и мавзолеями, пропустив меня и мисс Бернс вперёд и предоставив нам возможность заполнить тишину пустыми рассуждениями. Я заговорил о Фосколо и его лирической поэме Гробницы, об английских кладбищах, где смерть, похоже, не столь страшит, а любовь живых и зелёная трава способны преобразить их в сад, в оазис потустороннего мира.

Френсис возразил мне позже, когда сел в машину: не все английские кладбища выглядят так идиллически, есть мрачные, где надгробиям так тесно, что видны гробы, а в некоторых местах земля едва прикрывает захороненных, и по вечерам перед пустующим домом священника на деревьях громко каркает вороньё.

—  In Yorkshire, for example [75], — серьёзно сказал он, повернулся к мисс Бернс и смотрел ей прямо в глаза, пока рассказывал о том, как однажды, приехав на каникулы в Лидс, оказался на кладбище и споткнулся. Когда поднялся и старательно отряхнул брюки, обнаружил, что споткнулся не обо что-нибудь, а о кости скелета — о руку, которая вылезала из-под сдвинутой плиты! Казалось, мёртвый пытался выбраться наружу и, не в силах сделать это сам, умолял кого-нибудь помочь ему.

Лавиния рассмеялась, вынуждая его тоже улыбнуться и признаться, что шутит. А мисс Бернс промолчала; глубокая складка на лбу выдавала её испуг, она так поразилась, что потеряла дар речи. Потом покривила носом и всё так же молча села в машину, хлопнув дверцей.

Вот так, недолго думая и без всяких колебаний, Френсис попал в чёрный список chaperon,составив мне компанию.

4. ПРОБУЖДЕНИЕ ЛЮБВИ

С Римом мы расстались без слёз. Солнце продолжало сиять высоко в небе, над крышами домов и площадями, когда мы выехали с окраины на автостраду. Кинематографический кортеж снова направлялся в Тоскану: три машины и фургончик, загруженные аппаратурой, плёнкой, фрагментами фильма и возбуждёнными людьми.