Ржавое поле

От злости и беспомощности по щекам Мирона потекли слезы. Он брыкался, рискуя вывихнуть себе суставы и бешено тряс головой. Валерий схватил его за волосы на затылке и ткнул лицом в землю.

– Успокойся! – кричал он.

– Отпусти! Отпусти меня! – не унимался Мирон. – Мне нужно идти! Они рассчитывают на меня! Они ждут! Он убьет их! Понимаешь ты или нет?!

– Да что ты несешь?! Кто ждет? Кто кого убьет?!

– Валера, осторожнее! Руки ему сломаешь! – бабушка Поля бегала вокруг них, стараясь придумать, как успокоить мужчин. – Зайдем в дом, поговорим по-людски! Хватит сына мордой в землю тыкать!

Мирон предпринял еще одну попытку высвободиться. Он смог ударить, сидящего на нем отца пяткой в бок. Валерий взревел, от неожиданности. Мирон почувствовал, как кулак отца врезается в его правую почку.

– Убьешь! С ума сошел?! Убьешь его! – закричала бабушка Поля.

Валерий отпустил сына и встал на ноги. Мирон перевернулся на спину и, оставаясь лежать на земле, тяжело дышал.

– Посмотри на себя! – заговорил отец. – Оборванный весь, бледный, глаза красные, как у наркоши какого-то! Что происходит с тобой?!

– Я устал. – выдохнул Мирон. – Устал.

Он закрыл глаза и отключился.

Мирон проснулся и обнаружил себя лежащим на кровати в своей комнате в доме бабушки Поли. За окном было темно, сквозь приоткрытую дверь падал луч света от включенной на кухне лампочки.

– Зачем было так его колотить? – услышал Мирон голос бабушки.

– Говорю же, не знаю. Я просто озверел, когда он меня ударил. – отвечал отец.

Подкравшись к двери, Мирон заглянул в щель и увидел деда, отца и бабушку, сидящих за кухонным столом. Оглядевшись, Мирон нашел свою одежду на стуле рядом с кроватью. Он залез в карман джинсов, достал телефон, чтобы посмотреть сколько времени он был в отключке. Экран телефона был покрыт сетью трещин, на нажатия кнопок не реагировал.

«Блин! Блин! Сколько времени у меня осталось?» – думал Мирон. Он прислушался к своему телу. Мышцы дико болели, голова была тяжелый, от голода сводило живот.

– Ты правильно сделал, что приехал за ним. – прокряхтел дед. – Нечего ему по лесам шастать.

Мирон оделся и подошел к окну. Деревянная рама была закрыта на тугой шпингалет. Мирон медленно открыл его, следя за тем, чтобы не создавать шума. Он подцепил пальцами оконную раму и потянул на себя, но присохшая краска держала окно намертво. Мирон потянул сильнее. Окно начало поддаваться и, со скрипом, открылось. Мирон замер.

– Полина Николаевна, плесни еще чаю. Меня до сих пор трясет.

– Сейчас, сейчас.

«Не услышали» – догадался Мирон.

Вторая рама легко отворилась наружу.

Мирон вылез в окно. Пригнувшись, он прокрался мимо кухни и, обойдя дом, схватил дедовы галоши, стоящие на крыльце. Выйдя на улицу, он надел галоши на мокрые от ходьбы по влажной траве носки, и побежал к дому Чарли.

Мысли о том, сколько времени упущено впустую, не покидали его.

«Быстрее! Быстрее!» – повторял про себя Мирон.

Дом Чарли был кирпичный на две квартиры. Половина дома была покрыта новым, не успевшим почернеть от солнца и дождей шифером, со свежей краской на ставнях и аккуратным садом с цветочными клумбами под окнами. Вторая половина выглядела заброшенной, заросли крапивы перед домом, покосившиеся ворота, куча мусора на подъездной дорожке. Мирон, вспомнив рассказы ребят, о том, как родители Чарли переживали потерю дочери, подошел ко второй квартире.

Поднявшись по скрипучему крыльцу, он громко постучал в дверь. Ему открыл небритый мужчина в грязной белой майке и трениках с вытянутыми коленками, заправленных в носки.

– Ты кто? Чего тебе? – недружелюбно спросил он.

Мирон поморщился, от запаха перегара изо рта мужчины.

– Чарли дома?

Мужчина, пожевав потрескавшимися губами, смерил Мирона взглядом.

– Нету. Сбежал, гаденышь. – мужчина харкнул через плечо Мирона, и захлопнул дверь у него перед носом.

«Что теперь?» – Мирон не мог просто сдаться и вернуться с отцом в город, оставив друзей умирать. Искать Чарли, бродя по деревне, выглядело сомнительной идеей. – «Старуха! Она сможет найти Чарли, как Соня нашла Хромова!»

Мирон снова постучал в дверь.

– Чего тебе?! – высунулся в приоткрытую дверь пьяный мужик.

Мирон сильно дернул за ручку двери, мужчина, который опирался на дверь, упал на колени в проходе. Мирон перепрыгнул через него и прошел внутрь.

– Ты охренел?! – закричал мужчина. – Я ментов вызову!

Мирон, не обращая на него внимания, шел по коридору заглядывая в открытые двери, ища комнату Чарли. На кухне он увидел женщину, видимо, мать Чарли. Она спала, сидя за столом, положив руки себе под голову, прямо на грязные тарелки. Мирон прошел дальше. Следующая дверь вела в большую комнату с телевизором. Напротив, была комната с грудой тряпья, сваленной на полу и маленькой односпальной кроватью. Мирон зашел в комнату и огляделся. В куче вещей, он заметил грязную рваную майку, в которой видел Чарли. Схватив ее, Мирон пошел к выходу.

Путь ему перегородил, сумевший наконец-то встать на ноги, отец Чарли.

– Иди сюда, мелкий воришка! – вскричал он, протянув руки к подростку.