Ржавое золото

Как не метался, не бегал, не упирался бедный пес, но и его тщательно вымыли турецким мылом. Правда, он потом в знак протеста улегся спать на самом верху мусорной кучи.

Наконец, уже в сумерки, мыться отправилась Матильда, и над замком долго разносился полный блаженства визг, так что летучие мыши той ночью предпочли охотиться в самых дальних полях, а несколько почтенных крысиных семейств навсегда покинула родовые гнезда.

Словом, все чистые, хоть и не все довольные, улеглись на выбитых креслах и диванах, укрылись вытряхнутыми одеялами и вскоре мирно уснули. Только господину де Спеле под утро пришлось навестить преисподнюю и возвратиться с аккуратными стопками выстиранного, выглаженного, заштопанного и даже благоухающего фиалковой отдушкой белья. Качество работы было безукоризненным, и не стоит этому удивляться, ведь де Спеле записал на свое зеркальце угрозы Матильды, и их демонстрация произвела глубокое впечатление на главного котлового.

Нежный запах достиг носа девы, и ей приснилось лавка благовоний, где рогатый и хвостатый, но предельно любезный приказчик предлагал ей хрустальные флаконы с заграничными и отечественными духами и грозился, что, если прекрасная дама не примет хотя бы малюсенький пузыречек, перекрестится и замертво рухнет у ее ног.

* * *

— Итак, как вы, любезные слушатели, безусловно, догадались, граф Шарль де Минюи оказался каким-то образом связанным с Цепью… Да-да, именно с большой буквы, ибо этот ржавый предмет был уникальным… Впрочем, Цепь уже не была полностью покрыта ржавчиной, ибо после эпизода у лилового костра во дворе замка, где присутствовал никто огромный, закованный в панцирь, одно из звеньев превратилась в чистое золото!

Глава 8

— Да господин профессор, говорить вы, конечно, мастак, но слушателей все равно нашел я! Будет справедливо, если говорить мы будем по очереди, идет? Или пригласим главного арбитра?

— Ты меня утомил своим своими глупыми ухмылками. Отныне рассказывать будем поочередно, но светиться больше не смей?! Это безвкусица! Китч!

— Согласен. Ты старикан ничего, шустрый. Вдвоем мы в два счета управимся с этой историйкой!

— Ты так считаешь? Эх, молодежь!

* * *

— Так вот, Контик проснулся оттого, что некто долго и настойчиво тянул его за рукав. Контанель сделал попытку перевернуться на другой бок, но в момент поворота его чувствительно куснули за плечо. Внезапная мысль о хозяине-вампире мигом подняла беднягу на ноги!

Перед ним стоял Черт, дружески помахивая хвостом, и скалил зубы в собачьей ухмылке.

— Черт тебя побери! — ругнулся Танельок и сладко зевнул.

— Вставай, завтрак уже на столе! — громогласно возвестила Матильда.

Когда Тан наконец соизволил явиться к столу, вся компания уже за обе щеки уписывала завтрак.

— Экий ты соня! — пожурил его сидящий несколько отдельно призрак. — Господин де Минюи едва не добрался было до твоей порции (вампир смущенно улыбнулся), да Матильда вступилась.

Контанель бодренько уселся на стул с высоченной резной спинкой и принялся за еду.

— Между прочим, новоиспеченным дворянам не вредно было бы приличнее одеваться к столу! — наставительно заметил де Спеле.

Нель мимоходом огляделась свою расхристанную рубаху, пожал плечами и опять впился в баранью ногу.

Господин де Спеле с внезапным интересом всмотрелся в Контанеля.

— Позвольте осведомиться, что за предмет болтается у вас на шее вместо креста?

— Ключ, — буркнул Контик и основательно закусил ответ.

Сидящая рядом с ним Матильда без лишних разговоров стянула с шеи студента шнурок с ключом и отдала господину де Спеле.

— Занятно, занятно, — сказал призрак, разглядывая ключ со всех сторон и поднося его ближе к глазам. — Э-эгеньо, — прочитал Рене надпись на серебристом металле. — Это на каком языке?

— На дикарском. — Видя немой вопрос в глазах окружающих, Контик пояснил: — семейная реликвия. Предок где-то разжился.

Рене на несколько секунд задумался, потом произнес заклинание, надел шнурок с ключом на палец и сильно раскрутил…

* * *

Маленькая, затерянная в горах долина. К небу поднимается дом священного костра, слышится заунывное пение. Люди, много людей. Часть из них занята перетаскиванием какой-то поклажи: тюки, сундуки, бочонки. Все это они сносят в подземный ход, скрываясь в темноте уходящего вниз коридора.

Костер горит у самого входа, а суровый человек в одеянии охотника время от времени подбрасывает хворост.

Немного поодаль несколько человек заканчивают тесать Каменного Бога. Они очень спешат, потому что жрец подгоняет их, целую ночь они проработали при свете костра и факелов.