Ржавые цепи (СИ)

Он размыкает пальцы, и дампир падает к его ногам, глотая воздух, растирая шею; Кригер улыбается: никчёмная падаль. Несовершенство не может в идеал. Не может не совершать просчётов. Минс шумно дышит, глаза застилает пеленой, но она не сдаётся; Батори подходит ближе и пинает её сапогом в живот, отчего дампир скручивается от боли креветкой – минутная слабость, роскошь и услада для глаз Бутчересс.

Другие не хотят вмешиваться; Симон Кригер сохранил жизнь Минс, но их пустит на убой.

- Вставай, - приказывает он, когда полукровка опирается на локти, - потому что мы немедленно отправляемся в Фалькенбург. И если они мертвы, то отвечать за провал будешь именно ты.

Если она мертва, то он точно её убьёт.

Дампир поднимается на подкашивающихся ногах, выпрямляется и на выдохе произносит:

- Jawohl!

Минс сжимает кулаки.

- Умница, - говорит он и уходит. Менгеле, как верная собачка, следует за ним.

Симон Кригер не верит в смерть другой и считает, что брат решил действовать радикально. Он не может позволить Зигмунду завладеть сердцем.

От собственных мыслей он стискивает зубы.

Кто-то из них должен быть на шаг впереди, и это точно не его жалкая подделка.

========== Лавина. ==========

Выныривает из-под земли, пробивается наружу через толстый слой снега и… вздыхает: мороз приносит облегчение. Он не сразу соображает о том, что произошло, но, выпрямившись, горбится от боли; пелена в глазах исчезает быстро, и немец замечает на собственной рубашке кровавое пятно, разлившееся чёрным цветком на ткани. Зигмунд стискивает зубы; пошевелиться тяжело, но он должен что-то сделать. Должен! Он пытается осмотреться, но чёртов буран скрывает всё окружение: неизвестно, где и что с ними сталось. И живы ли другие? Немец вспоминает: кто-то напал на них, взрыв гранаты, лавина… Donnerwetter! В голове молниеносно проносятся отрывки из недавнего прошлого: он не боится за жизни остальных, он боится…

- Рейн, - шепчет он в ураган, а затем смотрит вниз.

Превозмогая боль, он рукой выкапывает слои снега, добираясь до другой; когда он её видит, то тут же прижимает к себе, дышит ей в волосы, не веря; жива, без сознания, но жива. Им просто повезло, когда Зигмунд толкнул её с собой в воздушный карман, и лавина не смела их невидимой косой смерти. Немец держит девушку одной рукой, как мешок, но по-другому не может – неполноценен, уродлив, но сейчас ему плевать на собственные предрассудки. Он вытаскивает её на поверхность, пытается идти по глубоким сугробам, но рана даёт о себе знать… Зигмунд хочет быстрее, но выходит намного медленнее, чем он думает.

Буран загоняет их обратно.

Немец рычит морозу: должен справиться, должен спасти её! Плевать на всё остальное – хватит с него смертей ни в чём неповинных жертв обстоятельств. Зигмунд делает ещё один шаг, ещё и ещё, но ему кажется, что он не продвигается ни на метр; он останавливается, чтобы взвалить дампира на плечи; у той висок рассечён, у той, возможно, времени ещё меньше, чем у него… Кригер не сдаётся.

Он Рейн держит удобнее и идёт дальше, всматриваясь в глубину заснеженной туманной темноты, в самую даль, пытаясь найти выход. Но падает на колени, запнувшись обо что-то невидимое; ледяной ветер заставляет его затормозить.

Кригер встаёт и через силу шагает в неизвестность; он замечает в снегу торчащие руки, вывернутые ноги – те, что как коряги, пугают своей неестественностью; всё, что осталось от их группы – останки и кровавые кляксы, запорошенные снегом. Они – последние выжившие. Но выживут ли? Зигмунд уже ни во что не верит, но если есть хоть один шанс – он им воспользуется.

Он продвигается дальше и в буране, что бушует на горах, видит что-то: высокое, тёмное, достающее шпилями до самого неба. Кригер решается идти туда. Убежище или ловушка – неважно.

Он должен спасти её.

- Только держись Рейн, только держись…

Он идёт вперёд и мысленно молиться, чтобы не наступило слишком поздно.

========== Спасение. ==========

Спасение: он доходит до огромного здания, высеченного прямо в скале. Храм. Старый заброшенный собор. Внутри будет безопасно. Немец бережно укладывает Рейн на ступеньки, а сам пытается открыть дверь рукой; та, массивная, высотой под пять метров, неохотно, но поддаётся. Зигмунд внутренне счастлив, но всё ещё боится опоздать; он возвращается к дампиру, подхватывает её под грудь и волочит внутрь; темно, сыро, холодно, но всё лучше, чем оставаться на улице в непогоду. Кригер бережно кладёт дампира у стены, у колонны усаживает, а сам закрывает двери; скрип эхом доносится по старому храму.

Буран хочет настигнуть их внутри, но всего лишь оставляет на пороге снежные следы. Заперто. Они в безопасности.