Ржавые цепи (СИ)

Оказавшись в одном месте, все вскоре оборачиваются, стоит им услышать неприятный звук: ещё одна стена бывшего дома для вампиров падает, поднимая столбы снега; вихрь больше не заметает следы. Гауштадт складывается карточным домиком; строение рушится, осыпается гигантскими глыбами, чтобы навсегда стать кровавым пятном в истории земель Фалькенбурга.

Каждый молчит, наблюдая за тем, как исчезает последнее, что связывало их воедино.

Рейн не может смотреть на то, как рушится место, подарившее ей правду: о себе, о людях, о тех, кто её окружал… Она обессилено падает коленями в снег, не в силах больше сопротивляться нахлынувшим эмоциям; Светлана садится рядом, обнимает сестру, гладит по рыжим локонам, пытается успокоить, но знает… знает, каково полукровке сейчас. Вампиры молчат, не желая что-то сказать: на этой войне каждый потерял кого-то близкого: супругов, родителей, детей… Прошлое не вернуть, не изменить. Нужно уметь принимать настоящее.

И смотреть дальше в будущее.

И в нём нет ни замка Гауштадт, ни трупов, похороненных вместе со строением.

- Я… Я ведь не сказала ему, - шепчет Рейн, утыкаясь в ключицы Люпеску, - что он… он…

Она не может договорить; она вновь потеряла кого-то очень близкого ей. Это ранит почти до смертельного… Рейн даёт волю чувствам и вспоминает: эту миссию, это заточение в ином мире, эти артефакты, будь они прокляты!.. Вспоминает его глаза, улыбку… И сердце будто пронизывает тысяча игл.

Она должна была остаться там, вместе с ним.

Некра молчит; поджимает губы, глаза щиплет так, что она часто моргает, и дампир поворачивается в сторону Джошуа, снимающего шляпу: он стоит спокойно и смотрит на разрушенный старый замок.

Другим кажется, что Стренджера никак не трогает произошедшее.

И только Люпеску замечает, как под очками мужчины, по щеке, скатывается бисеринка слезы.

Каждый из них что-то потерял.

Каждый из них сожалеет.

И ничего не изменить.

========== Конец пути. ==========

- И… что дальше?

- Мы возвращаемся домой, - говорит Джошуа. – Нам пора уходить. Наша работа здесь закончена.

Проходит несколько часов, начинает светать; вампиры рассказывают им о дороге, ведущей в ближайший город – оттуда они смогут вылететь из страны. Куда именно? Светлана не знает, но у Стренджера всегда припрятаны карты в рукаве. Дампир стоит рядом с ним, держа за руку, внимательно следит за крохотным вампиром, спящим в руках у Векс.

Перерождённый Хедрокс Бесконечный… Люпеску усмехается: как птица феникс, а не кровопийца.

Новый вождь будет лучше прежнего – она уверена в этом.

- А вы что будете делать? – интересуется Некра.

Векс желает ответить, но Скорч, кладя руку ей на плечо, выступает вперёд; пока их вождь совсем юн, он выступит за главного.

- Попытаемся отстроить наш дом, - отвечает дикий вампир, и снежный ветер ласково взъерошивает его шерсть. – Это будет долго, но мы не можем взять и уйти с Фалькенбурга. К тому же, неизвестно, что осталось под руинами Гауштадта. Мы обещали охранять древние знания мёртвых народов, их сокровища и артефакты и не можем нарушить эти правила. Это наш долг.

- Каждый выбирает свой собственный путь, - поправляет очки Джошуа.

- Позовёте как-нибудь на новоселье? – улыбается Светлана, но стоит ей повернуть голову, как задорное настроение мигом улетучивается.

Рейн стоит на самом краю, продолжает смотреть на уничтоженный дом вампиров, пытаясь принять настоящее. Стренджер тоже замечает это, поэтому решает закончить разговор, пожимая древнему вампиру руку; им нужно спешить.

- Если что-то найдётся под руинами, я дам вам знать, - обещает вампир, отстраняясь.

Джошуа коротко кивает.

- Я пришлю вам человека.

Светлана смотрит в сторону: её сестра только недавно пришла в себя: хочет показать остальным, что приняла настоящее, но реальность иная; Люпеску чувствует, как полукровке душевно неспокойно, как одно неосторожное слово может её зацепить. Некра наблюдает, как Рейн держит в ладони подарок – медная лошадка совсем растрепалась - последнее воспоминание о человеке, который заботился о ней и не бросил…

Который по-настоящему полюбил её.

Светлана отпускает руку Джошуа; скрипит по снегу, подходя ближе к полукровке, и осторожно касается её плеча; Рейн даже не оборачивается.

- Дорогая, - полукровка смотрит на лошадку, а затем резко сжимает игрушку в кулаке; Светлана говорит шёпотом, - нам пора.

- Пора… - повторяет она, даже не осознавая происходящего.

Люпеску ведёт её к остальным; они возвращаются домой. Рейн всё равно: для неё жизнь вмиг угасла. Её дом уничтожен.

Она перекатывает в пальцах медную фигурку, а в горле ком застревает от обиды и несправедливости. Зигмунд… Слёзы обжигают щёки.

Она всегда будет помнить его.

И никогда не забудет.

Оттого и прощается. Уже навсегда.

========== IV: Война никогда не меняется. ==========

Война… война никогда не меняется.

Её не удаётся избежать: шесть лет, шесть адских страшных лет… Прожиты в страхе и мучениях. Годы - они наполнены алой кровью: в воздухе витает дух смерти: пламя охватывает землю, слышится громкий крик, перебиваемый пулемётной очередью.