Ржавый гвоздь

– Привет, – в ответ прошептал Саймон.

Я медленно наклонилась, не разрывая зрительный контакт, и осторожно прижалась к его

губам в лёгком поцелуе. Когда Саймон не отстранился, я снова поцеловала его. Он не

сопротивлялся, и это послужило мне знаком не останавливаться. Проявив большую

настойчивость, я погладила его язык своим, чувствуя, как Саймон начал реагировать на

поцелуи: дыхание углубилось, пульс участился. Я пошла ещё дальше и, не прекращая

целовать, аккуратно стала расстегивать пуговицы на рубашке Саймона, обнажая его кожу.

Затем мои поцелуи спустились на подбородок, подразнили чуть ниже уха и сместились на

заднюю часть шеи. Я знала, что прикосновения там ощущались для Саймона так же, как

для меня его поцелуи на внутренней стороне моих бедер, и это было великолепно.

Я почувствовала, как он напрягся, стоило мне щёлкнуть языком по его мочке уха. Саймон

зашипел. Он обхватил меня руками за талию, пока я спускалась ниже, целуя его шею,

затем ключицу. Вытащив его рубашку из-под пояса, я распахнула её, крепче прижимаясь к

обнаженному торсу. Кожа была такой тёплой, что ощущалось просто божественно. Но мне

нужно было почувствовать больше.

Привстав, я сняла с него рубашку, затем ремень, носки и брюки, пока Саймон не остался

передо мной полностью обнаженным и таким готовым. Стоя в лунном свете, я уронила

своё полотенце.

– Кэролайн, – выдохнул он, и я забралась на него сверху, оседлав ноги. Затем крепко

обхватила его руками, пока Саймон сжимал мои груди, словно это было необходимо ему

больше всего в жизни. Я поглаживала его вверх и вниз, иногда задерживаясь у основания

или кружа около головки, давая его бедрам сказать мне, что именно ему нужно.

Саймон задыхался, его грудь поднималась и опускалась, пока я колдовала над ним. Вверх

и вниз, по кругу и по длине, пока он не стал таким тяжелым в моих руках, и это было так

эротично. Передо мной находился самый сексуальный мужчина, которого я когда-либо

видела в своей жизни. Я осторожно ущипнула его у самого чувствительного места, на что

Саймон поспешил отреагировать.

– Я долго не протяну, если ты продолжишь в том же духе, – застонал он, его пальцы

дразнили мои соски.

– Ну, так дело не пойдёт, – ответила я, поднимаясь над ним. Разместившись поудобнее, я

позволила ему скользнуть внутрь. Влажная уже только от одного его взгляда, я медленно

опускалась на Саймона миллиметр за миллиметром, наслаждаясь этим. А он так

восхитительно старался оставаться спокойным.

Когда Саймон оказался полностью во мне, я слегка покрутила бёдрами и задохнулась от

ощущений: он стал ещё тверже и толще. Невозможно.

– Что… невозможно? – спросил Саймон, словно насмехаясь надо мной. Я не осознавала,

что говорила вслух. Хотя неважно, ему стоит знать.

– То, что я никогда не устаю от этого: чувствовать тебя внутри, – сказала я, содрогаясь от

его толчков. Немного подавшись назад, я оперлась руками на его бедра, затем Саймон

снова толкнулся. Поднявшись на локтях, он с восхищением смотрел, как скользит во мне.

Одной рукой он осторожно убрал волосы с моего лица, затем задержался на шее, провел

между грудей, вниз по животу и ещё ниже.

О, эта рука! Она рисовала идеальные круги прямо в самом сосредоточии ощущений, и мои

бёдра двигались всё быстрее. Я объезжала Саймона, поднимаясь вверх и вниз, и он

смотрел на меня с явным наслаждением.

– Саймон. Это. Так. Здорово! – прокричала я, чувствуя приближение оргазма. Саймон сел,

обернул мои ноги вокруг своей талии, чем задал нашим движениям безжалостный ритм,

буквально прижав меня вплотную к себе. Я задрожала, когда кончила, и его оргазм тоже не

заставил себя ждать.

Мы не шевелились, крепко обнимая друг друга. Я не хотела, чтобы Саймон отстранился,

хотя моё тело было липким, а наша кожа потной, после скольжения и неистовых толчков.

Саймон кончил молча, глядя мне в глаза, после чего я прижала его к своей груди. Затем он

упал на меня, я крепко обнимала его, покачиваясь, всё ещё чувствуя его внутри.

– Невозможно даже представить, как сильно я люблю тебя, – прошептала я, целуя его в

лоб.

В ответ он прижал меня к себе еще крепче.

• • •

У Саймона было белое лицо, когда на следующий день мы свернули на его улицу, а губы

сжались в тонкую полоску. Если говорить о хватке, с которой он сжимал руль, то казалось,

тот вот-вот хрустнет и сломается. Но я не смотрела на Саймона всю дорогу, порой пялясь

на дома, мимо которых мы проезжали. Отовсюду пахло деньгами, везде чувствовалась

голубая кровь. Не было здесь особняков, только настоящие поместья. Теннисные корты,

бассейны и чуть ли ни километры ограждений. И всё же соседства было не избежать: дома

были не так далеко друг от друга, чтобы находиться в полной изоляции. На границах

участков высились величественные дубы и стояли газовые лампы.

Ну и без системы безопасности не обошлось. Чего уж там.

Зато тут было действительно красиво. Мы подъехали к элегантному кирпичному дому с

чёрными ставнями в стиле Тюдоров. Снег, который выпал за ночь, был расчищен и