Ржавый капкан на зеленом поле

На мосту через кипящую Инн нам встретился высокий костистый мужчина со впалыми горящими щеками. Он шел прямо, не сгибая спины, и словно нащупывал место каждого следующего шага своей тросточкой. Казалось, он боится, что доски внезапно разойдутся и над ним сомкнутся бурные ледяные воды.

— Обрати внимание, Инга, — посмотрел Вальтер ему вслед. — Это по твоей части: местная достопримечательность. Граф Эдвин фон Шольберг стариннейшего рода. Полгода назад выстаивал на месте вашей симпатичной портье.

— Как? — не поняла Инга.

— Очень просто! По восемь часов ежедневно, как и определено трудовым законодательством. Выдавал ключи, озарял лучезарными улыбками посетителей гостиницы.

— Граф — и портье?!

— Что ж тут особенного? В наше демократическое время…

Отпрыск когда-то чрезвычайно богатой семьи, граф Эдвин в один далеко не прекрасный для себя день вдруг обнаружил, что остался у разбитого корыта. То ли он сам умудрился пустить по ветру доставшееся ему наследство, то ли катастрофическое обеднение явилось следствием развала Австро-Венгерской империи — этого Вальтер не знал. Известно ему было только, что граф спускал одно поместье за другим, пока, наконец, не пришел черед его родового замка вблизи небольшого горного городка Лиенца. На вырученные за него деньги фон Шольберг приобрел отель у вокзала, в котором мы с Ингой теперь жили. И, по примеру многих разорившихся аристократов, решил пуститься в плавание по бурному предпринимательскому морю.

Хозяин гостиницы из спесивого графа получился неважный. Поувольнял всю, как ему казалось, недостаточно почтительную прислугу, запутал дела, растерял клиентуру. В итоге прогорел и стал лихорадочно искать мешок с деньгами, чтобы хотя бы вернуть свое. Покупатель нашелся, но поставил условие, что фон Шольберг останется у него в служащих — он рассчитывал, что богатым господам, особенно туристам из-за океана, покажется лестным, если их будет обслуживать столь родовитая персона.

Так фон Шольберг перешел из хозяев в служащие и стал сначала управляющим гостиницы. Потом спустился на ступеньку ниже, заняв клетушку распорядителя за стеклянной дверью. А потом, когда выяснилось, что он совершенно не способен ни к какому виду административной деятельности, его передвинули за стойку портье, поставив на ней табличку с надписью: «Вас обслуживает граф Эдвин фон Шольберг».

Но и с ключами у графа получилось худо. Он вечно путал ячейки, заставляя клиентов подолгу ждать, а когда те теряли терпение и начинали возмущаться, выговаривал им высокомерно и надменно.

В итоге высокий аристократический титул сменили на хорошенькую мордашку. Графа выставили из отеля, и теперь он один из самых именитых инсбрукских безработных…

— Ах ты лапочка! — пожалела Инга. — Он что, существует на одно лишь пособие по безработице?

— Ну, до этого еще дело не дошло, — усмехнулся Вальтер. — Когда уж очень припирает, он выковыривает очередной камешек из родовой диадемы и тащит в носовом платке к ювелиру…

Было обеденное время, и беспрерывное хождение по городу давало о себе знать. Но мы были гостями, нам не полагалось первыми заговаривать об обеде, а Вальтер что-то помалкивал, время от времени бросая на нас загадочно-насмешливые взгляды.

Наконец, он заехал вместе с нами в крохотную, на ширину ворот, авторемонтную мастерскую и вынес оттуда две камеры. Седоголовый хозяин катил вслед за ним готовое накачанное колесо…

— А теперь к Эллен! — Вальтер захлопнул крышку багажника. — Будем надеяться, она уже выспалась.

Родственница Эллен, у которой остановились Редлихи, жила в самой теснине городского центра, недалеко от старинной сторожевой башни, в симпатичном средневековом доме с эркерами и изящными ставенками. Но внутри дом оказался гораздо менее привлекательным. Крохотный, затхлый, мощенный разнокалиберным булыжником дворик, темные, даже при ярком солнце, комнаты с низкими потолками.

Эллен, свежая, помолодевшая, обняла Ингу.

— Пойдем на кухню, Арвид. — Она взяла меня под руку. — Мне надо с тобой посекретничать!

— Охотно… Тебя сегодня просто не узнать!

— Правда?.. Вот что значит для женщины выспаться вволю хоть раз в месяц.

— А кто тебе не дает делать это по крайней мере два раза в неделю?

— Кто-кто! Ну конечно же, вон тот полнеющий господин в джинсовом костюме! — Она кивнула в сторону гостиной, где Вальтер раскладывал карты на низеньком столике, показывая Инге шулерские фокусы, а она его азартно разоблачала. — Каждую субботу и воскресенье ровно в пять утра мы с ним должны быть на теннисном корте — у нас там арендован час.

— Ты любишь теннис?

— Люблю?! Ненавижу! Но Вальтеру предписано сгонять лишний вес, и я его спарринг-партнер. А ради здоровья Вальтера… Как раз об этом я и хотела сказать тебе. Знаешь, он вчера потерял сознание.

— Что ты говоришь! По пути в Инсбрук?

Она кивнула. Глаза ее наполнились слезами.