Ржавый капкан на зеленом поле

— Спустило колесо. Он стал снимать — и вдруг свалился. Хорошо, в автоаптечке был нашатырный спирт. Он сразу очнулся, стал говорить, что ничего не произошло, просто оступился и упал. Но я же видела… Арвид, умоляю тебя: уговори его лечь в клинику на обследование. Доктор Бреннер ему уже давно предлагает, а он только отшучивается. Нажми на него, он тебя послушает, я знаю. Только не говори, что я…

— Э, заговорщики! — Вальтер появился на кухне. — Что вы там все шепчетесь?.. Эллен! — Он изменился в лице. — Ты же дала мне слово.

— Все! Все! — Она осторожно вытерла слезы пальцами, стараясь не размазать тушь. — Извините!

И вышла.

— Вечно ей мнятся всякие болезни и беды!.. А теперь у меня для вас сюрприз! — провозгласил Вальтер. — Цирковой номер! Сенсационный аттракцион!.. Словом, едем обедать в зоопарк!.. Инга, ты слышишь?

— Это как? Прямо в клетке?

— Совершенно верно! В золотой клетке невиданного у вас зверя: на вилле у капиталиста. Словом, мы все приглашены на обед к крупному фабриканту мебели господину Гейнцу Киннигаднеру и его супруге.

Инга тотчас же пришла в телячий восторг. А я засомневался. Почему в гости к фабриканту? Совершенно незнакомые люди. С какой стати?

— Не будь букой! — уговаривал Вальтер. — Ее я знаю вот с таких лет. А он… Он обожает русскую музыку: Чайковский, Стравинский… А вилла! Это же симфония ля-мажор! Ну? Да забудь ты на минуту о классовой борьбе! Или наоборот: не забывай ни на минуту и агитни его как следует. Пусть пожертвует все свое состояние на мировую революцию. Были же в истории такие примеры! Тебе за это дадут… Какой там у вас самый главный орден?

Он насел на меня. Инга тоже: как же, она еще ни разу в жизни не была в обществе живого капиталиста!

И я сдался.

Лишь в машине обнаружилось, что нас только трое.

— А Эллен?

— Она не поедет.

— Почему?

Вальтер хмыкнул:

— Даже сказать смешно: ревность! В нашем-то возрасте!.. Рози — жена Киннигаднера — моя первая чистая любовь. Боже, как давно это было!.. Потом я ушел к партизанам в горы, а она осталась внизу. Хотя тоже, как и многие, активно плевалась вслед гитлеровцам. А в отряде я встретил Эллен…

Инга моментально зажглась. Это было в ее вкусе.

— Как интересно!.. А когда она вышла за того… мебельного капиталиста?

— Много позже. Они женаты всего лет десять. Собственно, даже не женаты, просто живут вместе…

— Какая романтическая история!

Мы уже выехали за город и следовали широкой альпийской трассой. Напряженного водительского внимания, как в городе, тут не требовалось, и, придерживая одной рукой руль, Вальтер стал рассказывать.

— Романтики здесь не так уж много, должен тебя разочаровать, моя радость. Больше, пожалуй, трезвого математического расчета. У него мебельные фабрики и торговые фирмы по продаже мебели. Так вот, Рози — управляющая и совладелица этих торговых фирм. Если они поженятся, то тем самым автоматически объединятся их капиталы, а значит, возрастут и налоги: у нас система прогрессивного налогообложения. А так капиталы у каждого свои, и налоги намного меньше. Другими словами, им просто материально невыгодно жениться… Разумеется, Рози, как каждая женщина, предпочла бы официальный брак, пусть даже за счет части доходов. А вот он… Тяжелый человек! Грубый, даже хамоватый. Ни в грош не ставит чувства других. Но сильный! Личность!

— А как же тогда его музыка? — спросила Инга.

— Очень просто. Музыка для своего удовольствия. А уж в удовольствиях он себе не отказывает.

— Брак по-австрийски! — Инга, обманутая в своих лучших чувствах, испытывала необходимость язвить. — Донести на него никак нельзя?

— Почему же нельзя? Доносить никому не возбраняется. И письменно и устно.

— Вот я бы и донесла. Не анонимно, не по телефону, а пошла бы куда следует и написала бы заявление с указанием своей фамилии и адреса.

— Ну и что? — рассмеялся Вальтер. — Ведь даже если их застанут вместе в постели, все равно никто не сможет обязать их жениться.

— Но это же обман государства!

— Совершенно легальным образом.

— Данте и Беатриче! Ромео и Джульетта! — продолжала возмущаться Инга. — Рози и… Как его, этого зверя в клетке?

— Гейнц.

— Кошмар! Рози и Гейнц!.. Как низко пало человечество!..

Мы приближались к автомобильному мосту «Европа». Широкой белой лентой, в три ряда движения в каждом направлении, пролегал он от вершины одной горы до другой. Высоченные опоры, стройной колоннадой поднимавшиеся из долины, отсюда, сверху, казались тонкими и ненадежными. Под мостом змейкой вилась не то река, не то ручеек — головокружительная высота скрадывала и искажала истинные размеры.

Не доезжая моста, Вальтер остановил машину. Подошел мужчина в форменной фуражке, с сумкой автобусного кассира. Вальтер через окно подал ему сотенную.

— За что? — поинтересовалась Инга.

— За право проезда по мосту. Его строили с привлечением частных капиталов, и долгое время с каждой проезжающей машины будут взимать сбор. Впрочем, кто не хочет платить, может ехать по старой дороге, по склонам гор, в объезд.

Вальтер медленно тронул «шкоду», и мы покатили по светло-серому с желтыми разграничительными линиями полотну.