Ржавый Клык

Курьерские шаттлы не являлись боевыми кораблями, и ракеты в их скромном арсенале были довольно маломощными. Такими, которыми было удобно отстреливаться от врага при стремительном бегстве, поэтому они предназначались для поражения лишь уязвимых частей летательных аппаратов – реактивных двигателей. Для пробивания бронированных корпусов эти снаряды уже не годились. А тем более для пробивания такой толстой брони, что защищала днища десантных транспортов.

Раздавшийся под брюхом у вертолифта взрыв не разнес ему обшивку, но встряхнул его так, что Вертун едва удержал машину в равновесии. Что было лишь временной полумерой, так как на пульте сразу заморгали несколько тревожных красных сигналов. Они извещали о том, что осколки ракеты все же нанесли урон поворотному винту, и тот, пойдя вразнос, грозил вот-вот выйти из строя.

– Минус одна ракета, – известил Вертуна Клык, который, как второй пилот, отвечал за применение бортовых защитных систем. – Три все еще на хвосте! Выпускаю ловушки!

И, ударив по нужной кнопке, выстрелил из хвостовой установки целый сноп ярких осветительных зарядов. Отвлекут они на себя системы теплонаведения оставшихся ракет или нет, неизвестно, но в таком бою все средства хороши. Вопрос лишь в том, как долго этот бой продлится. Без винта-стабилизатора вертолифт представлял собой уже не машину, а лишь многотонный кусок падающего железа. Да и падать ему предстояло всего-навсего считаные секунды. После чего железо это превращалось в разбросанные по земле обломки, среди которых будет уже трудно отыскать живого человека.

– Внимание! Всем приготовиться к жесткой посадке! – объявил Вертун по громкой связи. – Держитесь, парни, нас здорово тряханет!

– Ракеты развернулись! – сообщил ему Клык, наблюдающий за экраном радара. – Заходят с трех сторон! Минус вторая на ловушки – две на хвосте! Выпускаю еще!.. Не сработало! Две на хвосте! Четыре секунды до попадания!.. Две секунды!..

– Уклоняюсь! – объявил Вертун. И буквально уронил машину вниз, поскольку на резкие маневры в других направлениях теряющий скорость вертолифт был уже не способен. А вот клюнув носом, он снова подставил ракетам свое непрошибаемое для них днище. Хотя сразу две ракеты для такого испытания было уже перебором, что прекрасно понимали и Вертун, и Клык. Но поскольку избежать попадания являлось невозможным, они сделали все от них зависящее, чтобы принять этот удар, отделавшись наименьшими повреждениями.

Два взрыва шарахнули практически одновременно, и машину тряхнуло так, как не трясло ее при десантировании с орбиты. По крайней мере тогда ее не переворачивало кверху брюхом, а теперь это произошло с такой легкостью и быстротой, с какой ветер играет листком бумаги. И без того поврежденный хвостовой винт-балансир разбился окончательно, и отныне вертолифт нельзя было удержать даже в шатком равновесии.

Дальнейшее его снижение шло по крутой и совершенно непредсказуемой траектории. Мир перед глазами Клыка стал вращаться с безумной скоростью, а в уши ударили громыхание и скрежет ломающегося и рвущегося металла. Вертолифт начал разваливаться на части еще в воздухе – кажется, одна или даже обе ракеты угодили ему не в брюхо, а в корпус и пробили его. В противном случае обычные кульбиты не нанесли вреда рассчитанному на огромные перегрузки транспорту. А теперь он терял лопасти винтов, орудийные консоли, части двигателя и фрагменты обшивки, а также, не исключено, и пассажиров, с такой быстротой, что до земли в цельном виде обещал долететь один лишь каркас. И еще, пожалуй, днище, являвшее собой железную плиту, разбить которую было невозможно в принципе.

Следующие удар и встряска, которые, по идее, должны были стать последними, таковыми, однако, не стали. Врезавшийся не то в землю, не то в склон горы – этого Клык не определил – вертолифт отскочил от этой поверхности, пролетел по воздуху еще какое-то расстояние и опять ударился о нее. А затем еще и еще. После третьего такого удара Клык уже плохо соображал, что происходит. Точнее говоря, вообще не соображал. Скачки, грохот и стремительно меняющиеся местами у него перед глазами земля и небо полностью дезориентировали его.

Ржавый ждал, когда случится одно из двух: или он испытает вспышку дикой боли и умрет, или полностью лишится сознания. После чего опять-таки умрет, но в этом случае он уже ничего не поймет и наверняка не почувствует. Был еще третий вариант – Клык получит тяжкие увечья и будет умирать долго и мучительно. Но об этом ему думать не хотелось. Вместо этого он подумал о пистолете, до которого попытается тогда дотянуться. И который оборвет его мучения, если ему все-таки их не миновать…