Ржавый Рыцарь и Пистолетов

Пашу тогда она не восприняла серьезно. Ей казалось, что он ничем не отличается от тех тупых братков с золотыми цепями на могучих шеях, бритыми черепами и волосатыми, унизанными кольцами пальцами. Конечно, она выдала на-гора цикл удачных и смелых по тем временам статей о нем и его бизнесе, о Паше в крае узнали, заговорили. Но Даша никогда не считала, что ее публикации в газете послужили Павлу трамплином, к тому времени он уже во многом преуспел. Однако она сумела показать его истинные человеческие качества, которые в начале девяностых усиленно загоняли под лавку, и это наверняка помогло ему выиграть выборы в краевую Думу.

Депутатом Паша оказался вовсе даже не плохим — обязательным в своих обещаниях и внимательным к избирателям. К тому же он почувствовал вкус к меценатству, к чему его опять же подтолкнула Даша, познакомив с Арефьевым и Олялей. Занявшись благотворительностью, Лайнер набрал себе гораздо больше очков у избирателей, чем тогда, когда скупал все подряд: заводы, фабрики, банки, шахты, леспромхозы, прииски и теплоходы. Правда, не в Дашиных силах было остановить поток проходимцев, желавших вытянуть у него деньги на разные сомнительные мероприятия.

Так, однажды Лайнер похвастался, что выделил приличную сумму в долларах на организацию конгресса жонглеров Сибири и Дальнего Востока. В другой раз купился на пылкие речи явного шизофреника, обнаружившего буддистскую Шамбалу в окрестностях Краснокаменска, и оплатил расходы на экспедицию. Когда Паша показал ей смету, Даша чуть не упала со стула от смеха: в списке необходимого оборудования значились микроволновая печь, японский телевизор и женская дубленка. А Паша подмахнул бумагу не глядя и, кажется, не слишком расстроился из-за подобного казуса. Просто он умел держать удар и не показывал, как ему тяжело, даже тогда, когда ему действительно было очень и очень больно.

Деньги эти исчезали в карманах «подвижников» навсегда, но на смену им приходили все новые и новые мошенники, пока Даша не уговорила Павла создать благотворительный фонд и экспертный совет при нем, который оградил его пожертвования от жуликоватых попрошаек всех мастей и направил их тем, кто в этой помощи по-настоящему нуждался.

Да, она чувствовала свою власть над этим сильным и красивым человеком. Ей нравились его преданность, искренность и даже бесшабашность, но она где-то прочитала, что чересчур пылкая любовь очень быстро и печально заканчивается. В то время она слишком доверяла чужому опыту и лишь недавно поняла, что человек учится только на собственных ошибках, на собственных потерях и неудачах. И почему она не ответила на Пашину любовь, почему прошла мимо? Ведь все у нее было плохо с Богатыревым! Он дико ревновал ее, отслеживал каждый шаг и каждую встречу, требовал детальных отчетов о всякой минуте, проведенной вне дома. Ненавидел ее друзей, глумился над первыми рассказами, которые Арефьев напечатал в местном литературном альманахе, рылся в ее бумагах и уничтожал стихи, в которых находил хотя бы слабый намек на любовь…

Она бы ушла от него, но куда? С двумя детьми в мамину однокомнатную квартиру? Зарплата и гонорары, которые выплачивали в газете раз в три-четыре месяца, не позволяли ей снимать жилье, и Даша вынуждена была терпеть… А Пашу оттолкнула еще и потому, что не хотела, чтобы ее обвинили в корысти…

Потом в Краснокаменске появился Макаров. И она забыла о своих принципах, даже Богатырева перестала бояться, потому что влюбилась с первого взгляда, с первого мгновения их знакомства. Даша брала у Влада первое его интервью в должности начальника краевого управления милиции и после не могла себе объяснить, что произошло между ними, почему она столь безоглядно бросилась в этот омут изначально обреченных отношений?

Ведь Паша и чище был, и светлее, но Даша не прощала ему ошибок, а Макаров в мгновение ока заслонил ей свет, и она перестала замечать все и вся вокруг, вернее, не хотела замечать. Это было непозволительным, почти преступным проколом для журналиста, но она впервые ощутила себя женщиной и не обращала внимания на тревожные звоночки, чьи трели порой резали уши, а она привычно зажимала их ладонями…

В памяти вдруг всплыли стихи. Даша написала их в юности и совсем забыла о них. Но только сейчас поняла, что именно эти робкие строки определили ее движение по жизни…

Не вечно все… И мы когда-нибудь

Становимся объектом для сочувствий.

И невозможно в завтра заглянуть,

Убрать с души тяжелый груз предчувствий.

Вся жизнь — случайностей нелепая игра,

Но понимаешь это слишком поздно,

Когда сегодня превратилось во вчера,

А завтра превращается в сегодня…