Ржавый Рыцарь и Пистолетов

Даша вполуха прислушивалась к их трепотне. Отдав дань Арефьеву, ведущая программы быстро сместила акценты с глобальных на местные проблемы. Прозвучала пара-тройка фамилий знакомых, всю жизнь подающих надежды литераторов, кого-то Зоболев привычно похвалил, кому-то столь же привычно попенял за уход от действительности или, наоборот, излишний натурализм. Даша зевнула. За двадцать лет Педикула даже не поменял формулировок. Завели единожды будильник на полшестого, вот он и трезвонит два десятка лет подряд…

Она навела пульт на телевизор, чтобы отключить его до утра, и тут девица задала следующий вопрос:

— Простите, Аристарх Николаевич! Вы сетуете, что молодым литераторам без поддержки невозможно пробиться в московские издательства. Но как удалось пробиться нашей землячке Дарье Княгичевой? Ведь ей никто не помогал, однако с недавних пор ее книги издаются огромными тиражами и быстро раскупаются. Почему же никому другому из наших писателей не удается вытянуть счастливый билет, тем более заручиться народной любовью?

Зоболев снисходительно улыбнулся.

— Ну, во-первых, дорогая, вы смешиваете два понятия: настоящая и коммерческая литература. Во-вторых, любовь народа — понятие очень условное. Дарья Княгичева кропает коммерческие романы, зарабатывает на них неплохие деньги, в этом цель ее жизни. Ну а предназначение настоящей литературы в том, чтобы не уводить народ от действительности, а показывать ее во всей неприглядности и убогости, горькие, а не сладкие ягодки, так сказать. Настоящая русская литература не чупа-чупс, который можно облизать и палочку выбросить. Это витамины, натуральная, без биодобавок, пища для интеллекта. Коммерческая литература снимает стресс, но не более того. Она одноразового пользования, прочитал и забросил книгу под диван. Все, перечитывать ее не хочется. Там нет упражнений для извилин. Голый секс, адреналин, слезливые откровения, горы трупов… Это пишется зачастую левой ногой, а то и бригадным методом. А тех, кто считает себя настоящим писателем, как раз Москва не принимает. Там в цене нечто другое, что, как я сказал, возбуждает в нас древние инстинкты.

Ведущая взяла в руки листок бумаги и коварно улыбнулась Зоболеву.

— Вы подразумеваете любовь под древними инстинктами, Аристарх Николаевич?

Критик скептически усмехнулся и пожал плечами. Но ведущая не отступала от заданной темы.

— Сегодня утром я заглянула в несколько книжных магазинов. Как выяснилось, на первом месте по продажам книги Донцовой, Марининой, Бушкова и той же Княгичевой. За месяц не продано ни одной книги местных авторов, исключая Арефьева. Его по-прежнему хорошо читают… Что вы на это скажете?

— Дело прежде всего в рекламе и в моде, которую она создает. — Зоболев скривился в брезгливой гримасе. — Мода — дама ветреная. Мотнула хвостом, и все, ушли в небытие и Донцова, и Княгичева, и кто там еще, Маринина… По правде, я не читаю подобные вещи.

— Тогда с чего вы судите об их достоинствах? — изумилась ведущая. — Или вы как тот гурман, что спорит о вкусе устриц, которых сам никогда не пробовал?

— Честно сказать, я пытался прочитать некоторые романы Дарьи Княгичевой, — Педикула задрал ладони вверх, как бы сдаваясь на милость победителя, — но только в силу профессиональной необходимости. И прямо скажу, эта дама вознеслась благодаря нашим домохозяйкам и бабушкам-пенсионеркам, которые глотают ее книги вперемежку с бразильскими сериалами.

А я читала все ее романы, — пожала плечами ведущая, — они оптимистичны, хороший язык, чисто российские реалии, ведь не все так плохо в нашей жизни. И она умеет это доказать. Впрочем, признайте, после дойки доярка не возьмет в руки Достоевского, и Зюскинда на голодный желудок не почитаешь. А вот романы Дарьи Витальевны заставляют нас поверить, что в жизни есть много светлого и чистого, а не только грязь и подлость. По-моему, в трудную минуту такие книги гораздо действеннее, чем алкоголь или таблетки. А вы, что бы вы выбрали, Аристарх Николаевич, российский бестселлер или транквилизаторы?

— Я бы выбрал бег на свежем воздухе. — Педикула расслабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

Даша усмехнулась. С чего тебе вдруг захотелось пробежаться, Аристарх, роднуля? Не иначе до ближайшего бара решил сигануть, чтобы промочить горло.

Она думала, что передача вот-вот закончится, но девица вцепилась в критика мертвой хваткой, и Даша некоторое время от души забавлялась попытками Зоболева держаться на уровне. Девушка ей понравилась. Ведущая не могла не знать, кто таков Аристарх Зоболев, но голову перед его авторитетом не склоняла и подобострастно в глаза не заглядывала.

Наконец Педикула не выдержал. Негодующе фыркнув, он промокнул лоб и щеки носовым платком и сердито блеснул глазами на собеседницу.

— Вы меня почти убедили, что коммерческая литература жизненно необходима народу.