Ржевская дуга генерала Белова

План штурма был нехитрый: одновременный ночной удар по поселку силами десантной бригады (8-й ВДБР), двух кавдивизий (75-й и 1-й гв.) и двух лыжбатов (112-го и 114-го). Десантники должны запять северо-восточную окраину, 75-я КД со 112-м ОЛБ — восточную окраину, а 1-й Гв. КД и 114-му ОЛБ предстояло ворваться в Семлево с юго-востока. Начало атаки — 00.00 14 февраля 1942 г.

После усиленной минометной обработки северо-восточной окраины Семлева с этого направления в поселок ворвались десантники. Кавалеристы к рубежу предстоявшей атаки выдвигались с опозданием, с атакой запаздывали. Однако ночью полки и лыжбаты все же успели ворваться на восточную и юго-восточную окраины районного поселка, стали с уличным боем медленно продвигаться к его центру. Утром последовали вражеские контратаки. Немцы спешно подбрасывали в поселок подразделения из соседних пунктов. В результате врагу удалось в этот труднейший для него день удержать райцентр в своих руках.

15 февраля 1942 г. выступившие с севера на поддержку семлевского гарнизона части 106-й пехотной дивизии прорвали заслоны советских подразделений в районе Мармоново и вышли к Семлево. Гарнизон, таким образом, был деблокирован, что означало решительный перелом в пользу обороняющего поселок противника.

Восточнее райцентра Семлево, обеспечивая правый фланг атакующей группировки, тяжелые бои в районах Дягаево и Иваники 15 февраля вела 41-я кавдивизия. Люди гибли, за атаками следовало отражение контратак, продвижение вперед почти отсутствовало. Хуже того: противнику удалось решительной атакой отбросить кавалеристов из Дягаево.

Подчеркиваем, Семлево штурмовали с 14-го, Дягаево (и о том ниже скажем подробнее) бойцы 41-й КД удерживали еще 15-го. В мемуарах П. А. Белов^{39} дописался до того, что не только события по 13-е февраля, но и сам последующий штурм Семлево представил как «помощь десантникам вырваться из окружения», — так сказать, вторую серию этой благородной акции. Не просто процитируем (+ подчеркнем ключевое), а сопоставим цитируемое с действительной хронологией событий.

Белов: «В Дяглеве парашютисты установили связь с 41-й кавалерийской дивизией. Казалось, с 8-й воздушно-десантной бригадой все теперь благополучно».

И по Белову, и в действительности это произошло 13 февраля 1942 г. Белов, сразу же далее по тексту: «Но уже на следующий день противник снова овладел деревней Дяглево».

На «следующий день» это получается — 14 февраля 1942 г. Но в действительности-то — 15 февраля! Случайна ли ошибка?

Далее, Белов, сразу же далее по тексту: «Парашютисты опять были отрезаны от корпуса и попали в тактическое окружение. Тогда я решил оставить на участке Сеяиваново, Стогово, Забново в качестве прикрытия 329-ю стрелковую дивизию и 250-й воздушно-десантный полк, а главные силы повернуть на Семлево. чтобы помочь 8-й воздушно-десантной бригаде».

Теперь мы можем ответить на вопрос, случайно ли спутал мемуарист даты. Признай он, что не уже на следующий день (считая от 13 февраля), а 15-го противник овладел Дяглево, пришлось бы признать, что десантники 14-го вовсе не из-за их «окружения» штурмовали Семлево с кавалеристами. И что накануне штурма они передали свой участок обороны кавалеристам, вовсе не будучи «окружены». Так зачем же П.А. Белову-мемуаристу понадобилась столь избирательная забывчивость? Ответ: оправдать каким-либо благородным мотивом самоубийственный для беловцев семлевский штурм. Сам погибай, дескать, а товарища выручай. Не в мемуарах, а в 1942 году П.А. Белов знал лишь одно: командование фронта уйти из-под Вязьмы так просто и быстро не разрешит. Не до Вязьмы, так хоть закрепиться у нее понадежнее требуется. Взять бы райцентр!

16 февраля стало окончательно очевидно, что продолжение атак в Семлево уже не принесет группе Белова ничего, кроме дополнительных неоправданных потерь. Штурм поселка был прекращен, последние подразделения покинули поселок.

В боях на улочках районного поселка Семлево группа генерал-лейтенанта П.А. Белова была совершенно обескровлена. Скрупулезные в подсчетах немцы, 16 февраля, по оперативной сводке группы армий «Центр»: «В Семлево до сих пор потери русских насчитываются в 580 убитых»^{40}. Почти шесть сотен — и это только убитыми, и только в самом райцентре. Фактически именно здесь окончательно перестала существовать та зимняя беловская конница, которой боялся враг под Тулой и Калугой. Очень многие из действительно лихих кавалеристов, действительно гвардейцев первой военной осени и подмосковной зимы, легли здесь навечно.