Ржевская дуга генерала Белова

Казалось бы, подорвите полотно, растащите рельсы где-нибудь подальше от станции — и забудьте про опасность контрмер противника. Когда гаинковские партизаны между Днепром и Ягодной Гривой так разобрали железную дорогу (линия Смоленск — Сухиничи), никаких атак крупными силами, никаких вражеских попыток восстановить движение не последовало. Однако на Угре было иначе — видно уж важна была, очень важна была для немцев тогда железнодорожная линия от станции Занозной на Вязьму. И начались бои, — с настойчивыми немецкими попытками восстановить эксплуатацию на поврежденном партизанами участке дороги.

Первая такая попытка была предпринята врагом уже 28 февраля 1942 г., когда на подходе к станции Вертехово показались бронеплощадка и 3 вагона с немецкими солдатами. Партизаны были готовы ко встрече. Последовал скоротечный бой, в котором из партизан было лишь трос ранено. А вот для противника обернулось хуже — только на путях партизаны обнаружили погибших 7 солдат и офицера. Остальные были увезены спешно отошедшим из-под партизанских пуль эшелоном.

1 марта — снова бой с подразделением, прибывшим для восстановления пути ремонтным поездом. На этот раз бой

произошел упорный, долгий — в течение всего дня. Немцы неоднократно пытались оттеснить партизан от железной дорога, но несли потери, не достигая успеха. Партизаны били не только из винтовок и пулеметов. Врагу пришлось ощутить и неплохо подготовленный минометный огонь. Немецкие потери были очень значительны. Пришлось уезжать восвояси. По партизанскому донесению с поля боя, убитыми у противника насчитаны 1 офицер, 42 солдата.

2 и 4 марта 1942 г. — очередные бои под Вертехово. Читая приводимые партизанами (не в книгах, упаси бог, — в журнале боевых действий тех дней) записи о понесенных противником потерях, иной раз могло бы и не повериться: 2-го марта — 39,4-го утром — 30 убитыми и ранеными. Но ведь, если вдуматься, поведи вдруг с 50 метров пулеметной очередью по вагону, битком набитому солдатами, со взгорочка, где поезд как на ладони — и потери у врага неизбежны. А если у вас станковых пулеметов не один, а три (бой 2 марта), и очередей не по одной, так по десятку убитых на один горячий пулеметный ствол — вовсе и не рекорд.

Партизанские пулеметчики в ходе этих боев стремились деморализовать врага ураганным огнем первых минут. Глазное было — не дать немцу высадиться из вагонов, иначе завяжется вязкий лесной бой, и неизбежно придется погибнуть или отойти. Успевших выпрыгнуть с платформы и вагонов, наиболее рисковых вражеских солдат уничтожали массированным прицельным огнем, пока один из пулеметов держал на прицеле оставшихся в вагонах. Партизанские минометчики также делали свою работу, вносили тем самым хаос в попытки немца разобраться в обстановке и организовать бой. Кое-кому из немецких солдат в ходе боя удавалось, правда, подстрелить партизан — но это были единичные ранения, которые па развитие боя существенно повлиять не могли. Убитых, как ни странно, у партизан не было.

Чтобы воспрепятствовать немецким пехотинцам и ремонтникам в попытках восстановить положение у Вертехово, 2 марта «Северный медведь» дополнительно к вертеховским разрушениям подорвал железнодорожный путь в 3 километрах южнее станции Баскаковка. 3-го, видимо, немцы занимались ремонтом этого участка, по уже 4-го снова были под Вертехово.

Этот день выдался особенно жарким и рекордно кровавым. Началось все стандартно: в 11.30 у Вертехово появился восстановительный поезд в составе 3 вагонов и 1 платформы. Далее — попытки высадиться и атаковать, пулеметный и минометный партизанский огонь, бегство врага. Сколько же еще раз доказывать, что проезд закрыт? Но нет — в 13.35 новая вражеская попытка, подошло уже 3 платформы и 3 вагона. Результаты — к трем десяткам солдат и офицеров, погибших и раненных утром, прибавилось не меньше, по оценке партизан — до полусотни. Восемь десятков! Тут бы самое место и возразить нашим словам, дескать, «врешь — меру знай». Мы б и сами оспорили такую статистику партизан, да нельзя, ведь именно из цифр потерь, видимо, исходили немецкие командиры при принятии дальнейших решений. Дело в том, что с кровавого того дня 4 марта 1942 г. немецкие «наезды» на Вертехово возьми, да прекратись!

...Запекшаяся кровь бурела на стали рельсов, бренчали под ногой россыпи гильз, «Северный медведь» немца на Угру не пустил.

2. НА ДНЕПРЕ

СТАРШИЙ ПОЛИТРУК ИЗ 1941-го

В популярных книгах по истории ВДВ, по истории первой широкомасштабной воздушно-десантной операции Великой Отечественной, операции Вяземской, — вряд ли когда-либо появится глава об этом человеке. Да и о роли его в партизанской борьбе 1942-го на Смоленщине: поинтересуйтесь — не писали и не пишут. Потому что совсем не ту, не книжную войну делали совсем не те, что «выдающиеся», люди. Люди настоящие, достойные памяти.