«С Атомной бомбой мы живем!» Секретный дневник 1945-1953 гг

Он говорит: «Ты Бомбу сделай». Я ему говорю: Я одну уже сделал. А он: «Видишь, Трумен распорядился Сверхбомбу сделать. Вот сделают раньше тебя, и сожрут нас. Сбросят на Москву миллион тонн, что тогда делать будем?»

Я говорю, не сбросят. Им еще надо эту бомбу сделать, дело не простое. А он говорит: «Нам тоже надо сделать. Вот сделаешь, тогда посмотрим. А пока пусть Булганин будет. Он много о себе думает, пусть попробует. Мы еще и Маленкова введем в Бюро Президиума Совмина» [274].

Ну, пусть попробует. Все равно тянуть Лаврентию.

5/V-50

Провели беседы с немцами [275]. Две Германии это плохо. По другому поступать мы не могли, если союзники сами пошли на раскол, но теперь надо осторожно.

А Пик давит, надо строить социализм. Приходится сдерживать. Помочь им так как Америка западной зоне помогает мы не сможем. Значит, немцы будут туда бежать. Там кусок жирнее. А чем удержать? Танки в мирное время забор плохой.

И отказаться от Германии нельзя, и решить в нашу пользу не можем. Не стоило союзников в Берлин пускать. Но и наша зона была небольшой, если бы не прирезали [276]. И уран нам нужен в Германии. И так х…ево, и так х…ево.

Коба тоже ломает голову.

30/VI-50

Работаю в Москве 11 лет, а кажется, прошло 100 лет. А другой раз подумаешь, думаешь — как один день пролетело. И летит. Руки до дружка дневника редко доходят, обхожусь. Пока все идет хорошо, а что идет не хорошо, исправим.

В Корее наступаем [277]. Уступить здесь нельзя, приходится рисковать, потому что связываться с США впрямую опасно. А уступить еще опаснее. Совсем обнаглеют.

Капица снова зудит. Теперь осаждает Георгия [278], меня демонстративно не упоминает, как будто меня нет. Расхваливает, как Георгий им руководил. Да, Георгий уши развешивал, а мне его умничания по х..ю. Пишет, что надо поражать технику пучками частиц большой мощности. Пишет Георгию, как будто Георгий академик. Снова обещает. Георгий адресовал мне, я адресовал Игорю и компании. Пусть смотрят, что там академик изобрел.

2/VII-50

Что мне давно остое…ло, так это склоки. Махнев официально сообщил ответ Игоря, Ванникова и Завенягина по письму Капицы [279]. Академик снова заврался. Муд…к! Ну что его все тянет туда, где он ни х…я не понимает. Ну обоср…лся, ну и сиди спокойно. Мы уже начинаем строить серийный завод для Бомб [280], а если бы слушались академика Капицу, так еще заседали бы в комиссиях. За пять лет такую работу сделали! И даже не похвалишься. Американцы сразу выпустили книгу Смита [281], и нам бы надо. Хотя бы через время [282]. Пусть бы академик почитал [283].

16/VII-50

За пять лет после войны настроили мы много. Сам удивляюсь! С нашим народом можно горы сворачивать. И сворачиваем!

Собирались у Кобы по Волгодонскому каналу и ирригации в его зоне. Докладывал я, потом Жук и Руссо.

Потом Абакумов докладывал о ходе следствия по Вознесенскому и Кузнецову. Муд…ки!

Получил за неделю сразу много вестей из КБ-11. Вначале Детнев [284]сообщил, что в КБ-11 полный бардак. Скопилось 3 тысячи бывших уголовных преступников, на об’екте форменные безобразия, хулиганство, дебоши, пьянки, групповые изнасилования. Милиция бездействует. О том же пишет Харитон.

И мне не докладывали. Черт знает что, не могу понять, как они могли до такого довести. Работнички! Серову [285]дал указание немедля разобраться и навести порядок. Абакумов [286]тоже в ус не дует. А Зернов [287]и Харитон [288]обещают дать модель с мощностью, как у РДС-1, но с весом в 1 тонну [289].

Такая работа, а здесь же рядом пьяные дебоши уголовников. И уже сколько не могут решить вопрос.

Говорят, я много матерюсь. Когда как. С Игорем я всегда разговариваю вежливо. С Харитоном тоже. А со своими когда как и с кем. А что делать? У нас половина на половину. Половина руководителей работает геройски, сознательно, а половину надо матом подгонять. Особенно во время Войны. Знаю, что без мата лучше, надо воспитывать людей. Но времени как не было, так и нет. Может когда и не надо будет мата.

22/VII-50 г.

Серов [290]доложил, что Петренко [291]серьезно заболел. Приказал направить его самолетом в Москву.

27/VII-50 г.

Хорошее лето. Чаще вырываюсь на дачу, отдыхаю хорошо. В городе устаю. Хочется в горы, к речке. А, ладно. Мне ( запись оборвана. — С.К.).

4/VIII-50 г.

Круглов [292]сообщил, умер Петренко [293]. Это был хороший парень и честный Партиец. Сгорел. Если человек так работает, долго не живет. Интересно, сколько я протяну? Может и долго, у нас не та была молодость. Работы было много, но не так воспринималось, ответственность не так чувствовалась. Нервов меньше было. А теперь на нас весь мир смотрит. Ответственность!

Во время войны как этот американец [294]восхищался Дальстроем! Все расспрашивал Никишова [295], сколько он золота дает. А Петренко давал уже в разы больше.

6/VIII-50 г.

Подготовили Постановление по ПВО Москвы. Это будет большая работа. Назвали «Беркут» [296].