Читаем С автоматом в руках полностью

- А знаешь? - подтолкнул он локтем Цыгана. - Ярка Байерова в мае выходит замуж.

- Она меня уже не интересует, - ответил Яниш.

- Через год такая же судьба ждет других, и прощай наш Союз молодежи, наши забавы, - загрустил Тонда. - Следующий на очереди Франта Вевода, потом Вашек, Коварж, Гофман. И я через год тоже распрощаюсь со свободой.

- Я жениться не буду, - отрезал Цыган.

- Ну да... У Благоутов ты проводишь времени больше, чем на заставе. Их Славка где работает?

- В Марианках, в управлении лесного хозяйства, - ответил Цыган. - Она еще очень молода, и тетя Благоутова глаз с нее не спускает.

- И правильно делает. Она ведь красавица! Не упусти ее.

- Есть хочется, Тонда, - сменил Цыган тему разговора. - Нет ли у тебя чего-нибудь?

- Только булочки, больше ничего, - предложил запасливый Тонда.

- И то хорошо. Сбегаю к Благоутам за молоком. Тонда разложил булочки с маком. Цыган вернулся

только через час: от этих людей, которых он полюбил, он никогда не возвращался быстро. Старого Благоута дома не было, он уехал куда-то за лесом для починки забора вокруг дома Храстецкого. Когда Яниш возвращался к заставе, где он был в тот день дежурным, небо покрылось тучами. "Пойдет дождь, - подумал он. - Не грянула бы первая весенняя гроза, а то ребята промокнут..."

Бремя на дежурстве тянулось медленно. Карлик, вернувшись от Зимы, занимался чем-то в канцелярии часов до девяти вечера, а потом погасил свет. Цыган читал, сидя на койке, Мила Шикл - около телефона. Вскоре Шикл закрыл книгу и лег спать, чтобы в два часа ночи сменить Цыгана. Тот тем временем решил после долгого перерыва написать письмо домой. Было тихо, телефон молчал.

Вся застава спала. В полночь Яниш разбудил Руду и Оливу, которым предстояло идти в наряд. Вышли они в половине первого. Цыган закрыл дверь и забрался с книгой на койку. Спать ему не хотелось, но и от чтения болели глаза, так как освещение в канцелярии было слишком слабым.

"Почищу-ка я автомат", - решил он. Разобрав оружие, Яниш не спеша занялся своим делом. В четверть второго работа была закончена. Он вставил диск, поставил автомат рядом с койкой и в это время услышал шум подъезжающей автомашины. Цыган отдернул занавеску и увидел, что возле здания штаба остановились две легковые автомашины.

"Что бы это могло значить?" - подумал Яниш. Из машин вышли несколько человек и направились к зданию. Цыган различил у них на голове шляпы. Штатские приехали на заставу? Сейчас, ночью? Дверь была заперта на ключ и закрыта на засов. Цыган взял автомат и стал ждать. Кто-то негромко постучал в дверь. Цыган вышел в коридор, держа наизготовку оружие. В его голове мелькали разные, не очень веселые мысли. Может, надо разбудить Шикла? А зачем, собственно?..

- В чем дело? - спросил он и прижался к стене.

- Откройте. Это майор Бук, - послышался тихий голос из-за двери.

Командир... Контроль? Так поздно ночью он еще никогда не приезжал.

- Это Бук, - послышалось снова. - Откройте.

Яниш зажег свет в коридоре и отодвинул засов. Оружие он все еще держал наизготовку. В дверях показалась высокая фигура командира пльзеньского отряда, который вместе с ними был в феврале в Праге. Цыган начал было рапортовать, но Бук жестом остановил его.

Вслед за Буком в коридор вошли еще трое в штатском. Они кивком головы ответили на приветствие штабного вахмистра.

- Где командир? - тихо, почти шепотом, спросил майор. Цыган встал по стойке "смирно".

- Спит. Рядом, в своей канцелярии.

- Хорошо. Где он держит оружие? "Странный вопрос", - подумал Цыган и ответил:

- У себя. Автомат, служебный пистолет и свой собственный.

- Свой собственный?

- Да. Калибра семь шестьдесят пять, - ответил, не мешкая, Цыган. - Я это точно знаю.

- Пошли, товарищи, - сказал Бук штатским. - А вы, Яниш, закройте дверь.

Штабной вахмистр не мог понять, в чем дело. "Где спит командир? Где его оружие?.. Эти трое наверняка из государственной безопасности, откуда же еще?.." Он открыл им первую канцелярию, предназначенную для дежурного, и молча показал на комнату, где спал Карлик.

- Идемте с нами, - приказал Бук и постучал в дверь, за которой спал прапорщик.

- Кто там? - донесся из темноты сонный голос.

- Майор Бук.

- Минуточку, - ответил прапорщик, и в комнате за жегся свет.

Бук и штатские вошли в канцелярию Карлика. Яниш последовал за ними, по-прежнему держа автомат в руках. Самый старший из штатских подошел к одетому в пижаму прапорщику. Карлик в это время надевал домашние туфли.

- Вы прапорщик Карлик?

- Да, - волнуясь, ответил тот и пригладил волосы.

- Именем закона вы арестованы, - произнес мужчина и показал Карлику документ, который держал в руке. Цыган вздрогнул. Карлик побледнел.

- Но... - пролепетал он.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное