С чего начинается Китай? История о том, как учитель русского узнавал Поднебесную и при чем здесь острый Кайсин

Видимо, владелец здания решил, что на самом верху нужно сделать что-то особенное – как-никак антикварный рынок. Я прямо вижу, как старались строители и декораторы: внутри нас ждал небольшой пруд с искусственным водопадом посередине, бонсай[5] с массивными деревьями, которые будто по воле какого-то безумного ученого стали совсем небольшими – размером с тумбочку под телевизор. Но, несмотря на маленький размер, на крепких ветвях висели сочные плоды: гранаты, груши или просто красивые цветы. Свет заливал внутренние помещения сквозь круглые окошки, похожие на те, что можно встретить у хоббитов, картину дополняли такие же круглые двери, величественные львы сидели у каждого выхода – словно мы оказались в настоящем китайском дворце из далекого прошлого.

Прекрасное место. Мои спутницы ходили по этажу и изучали всё, что попадалось на их глаза. Сперва рыбок в пруду, которые не очень хотели общаться и не поддавались на уговоры вроде: «Подплыви поближе, дай посмотреть!» Коллеги нюхали цветы, прикасались к плодам и самым маленьким деревьям, несмотря на то что рядом была надпись «Не трогать». Потом стали изучать прекрасные окна и двери. Женщины уходить не желали, им хотелось смотреть и делать фото. Но жаркое хэнаньское солнце загнало нас дальше в коридоры рынка.

Надо сказать, что последний этаж антикварного рынка отличался от всех остальных еще и тем, что там работали мастера: пилили, резали, шлифовали, чинили и многое другое. Если нужен мастер, то вам точно сюда.

Чтобы привлечь клиентов и заказчиков, мастерские снабжены окнами. Получается, ты идешь вдоль рядов и видишь, чем занимаются мастера за своими столами.

Мы заглянули в одну из мастерских и увидели худого парня, который тщательно работал стамеской по какому-то странному материалу.

Говорят, все мы чувствуем, если на нас смотрят, – мастер поднял голову и с удивлением взглянул на целую толпу иностранцев напротив.

Если китайцу интересно, то он этого не скрывает. Парень встал с рабочего места и жестом предложил нам зайти.

Так мы познакомились с Ень Хы. Он занимается резьбой по орехам. Искусство это древнее: со времен прихода буддизма в Китай многие люди стали носить четки, которые помогают молиться. Первыми их пользователями были монахи, а люди они простые, поэтому не особо заморачивались – делали себе четки из семян, кто-то – из камня. Главное, чтобы каждая бусина была удобной и круглой.

Жители Поднебесной всегда славились любовью к красивому, поэтому хотели, чтобы их четки были поинтереснее, чем у всех, чтобы чем-то отличались. Поэтому китайцы стали делать их из разных материалов, а потом покрывать резьбой. Лучше всего для этого подходили косточки местной оливки. На этом материале и вырезал Ень Хы, когда мы застали его за работой.

Он радостно стал показывать свою мастерскую. Хотя это громко сказано: рабочее место мастера Ень Хы – небольшой закуток у двери в большую мастерскую его старшего брата – мастера резьбы на ЧПУ станках. Но даже на этом маленьком пространстве было много интересного: пакеты с орехами для резьбы, украшенные затейливой росписью столбики, фигурки с изображением зверей китайского гороскопа, китайские четки всех размеров; наборы инструментов резчика: стамески, бормашина, бумага для полировки. После импровизированной экскурсии Ень Хы подарил нам маленькие подарки – резные оливки.

Мои спутницы уже засобирались, когда я рискнул спросить:

– Ень Хы, а можешь меня научить?

Тот сразу ответил:

– Конечно, могу. Я же мастер!

Так я стал его учеником.

Еще немного о Ень Хы

Если вы спросите, как, по моему мнению, выглядят жители провинции Хэнань, то первое, что я упомяну, – это большой нос. Или, если быть точным, широкий.

А вот Ень Хы выделяется – его нос больше похож на орлиный. К тому же многие китайцы его лет достаточно высокие, а Ень Хы нет. Сам он объясняет это тем, что родом из крестьян. Его семья живет под древним городом Кайфын, они возделывают землю и выращивают арбузы размером с футбольный мяч.

Деревня носит название «Ень» – «ласточка», поэтому и жители деревни все «ласточки», в том числе и Ень Хы. Я как-то спросил его:

– А они все твоя семья?

– Ну да, конечно!

– И сколько вас?

– Не знаю. Может быть, две тысячи…

– И ты всех знаешь?

Во времена детства моего мастера крестьянам жилось тяжело: денег и еды мало, хотя они ее и производят, работать нужно было много.

Голод и труд на земле не привлекали Ень Хы, и в юности он пошел на завод. Ему дали неплохое место на бетонном заводе – помог кто-то из гигантской семьи Ень. Там платили хорошую зарплату, но Ень Хы тянуло к творчеству и в большие города.