С чего начиналась фотография

Процесс начинался с подбора необходимой толщины медной или оловянной пластины, которую обрезали по размеру задней стенки камеры-обскуры. Затем одну ее сторону тщательно полировали до зеркального блеска и серебрили.

Лак для покрытия пластины готовили следующим образом. Вначале асфальт растирали в мельчайший порошок, затем к нему подливали лавандовое масло до тех пор, пока порошок полностью им пропитывался. После этого весь порошок заливали доверху тем же лавандовым маслом, плотно закрывали посуду и ставили ее в темное и теплое место, где она находилась до тех пор, пока асфальт полностью растворялся в масле. Обычно для этого требовалось несколько дней. Если лак получался слишком жидким, то посуду открывали, и лишняя влага испарялась.

Когда лак был готов, небольшое его количество с помощью тампона из мягкой кожи наносили на полированную сторону пластины, а саму пластину клали на горячую плиту, где разогретый лак растекался тонким ровным слоем по пластине и прочно приставал к ней. Окончательная сушка пластины проводилась в темном сухом помещении. Следует заметить, что чувствительный слой, до тех пор пока полностью не высыхал, очень боялся сырого воздуха, даже дыхание могло безвозвратно испортить пластину.

Готовую пластину вставляли в камеру-обскуру. Из-за того что асфальт обладает очень слабой светочувствительностью, экспозиция длилась от 6 до 8 ч. И это при ярком солнечном освещении!

Изображение, до тех пор пока не проявляли пластину, оставалось почти невидимым. Проявитель, а точнее, растворитель, готовили из того же лавандового масла и нефти в пропорции 1: 10. Вначале, после смешивания, раствор был молочно-белого цвета, а через два-три дня становился прозрачным.

Кстати, этим раствором можно было проявить несколько пластин. Только после того как раствор насыщался растворяемым им асфальтом, он становился непригодным. В этом случае его перегоняли и снова использовали.

Раствор наливали в ванночку, погружали туда экспонированную пластину, и начиналось проявление. Лак на пластине в местах, которые подвергались действию света (т. е. в местах, соответствующих освещенным участкам натуры), становился во время съемки твердым и не растворялся в ванночке. В теневых же местах, на которые не подействовал свет, лак полностью растворялся. В местах, соответствующих полутеням, лак растворялся частично.

Когда с вынутой из ванночки пластины стекал раствор, приступали к промывке. Пластину ставили в наклонное положение и наливали теплой водой до тех пор, пока полностью не смывались весь растворившийся асфальт и проявляющий раствор.

Чтобы теневые места, которым соответствовал обнажившийся полированный металл, не блестели, пластину протравливали слабым раствором азотной кислоты. Следовала еще одна промывка в воде, затем сушка - и снимок готов.

Такие снимки можно было размножать. Делалось это так. Пластину несколько раз протравливали более концентрированным раствором азотной кислоты, которая «выедала» свободные от асфальта участки металла поглубже, а на переходах от тени к свету поменьше. На участки металла, покрытые асфальтом, кислота, естественно, не действовала. После этого весь асфальт снимался с пластины при помощи спирта. В итоге получалась гравировальная доска, или так называемое клише. В его углубления набивали краску, следя за тем, чтобы она не оставалась на полированных выступах, накладывали на пластину чистую бумагу и получали на ней под прессом оттиски. Таких снимков можно было изготовить любое количество.

Процесс действительно трудный во всех отношениях. Не просто представить современного фотографа, делающего снимки по способу Н. Ньепса. Тем большей похвалы заслуживает изобретатель, проводивший в течение многих лет подобные опыты.

Казалось, наконец-то наступило время пожинать плоды своих трудов, что было бы весьма кстати, так как к этому времени оба брата окончательно истратили свое состояние, прочно влезли в долги и оказались в цепких руках ростовщиков. Но как это часто случается, не тут-то было! Вскоре выяснилось, что, как и в случае с пир-элофором, сделать изобретение - только полдела. Не менее трудно найти ему практическое применение, тем более что Н. Ньепс совершенно не был искушен в коммерческих делах.