С чего начиналась фотография

Начало изобретательской деятельности. Казалось, Дагер достиг всего, к чему стремился: его имя не сходит со страниц газет, а все увеличивающееся состояние гарантирует спокойную жизнь и уверенность в завтрашнем дне. И вдруг маститый художник делает неожиданный и даже непонятный, во всяком случае для близко знавших его людей, шаг в своей жизни - он увлекается изобретательством, а точнее, задается целью найти способ закреплять получаемое в камере-обскуре изображение.

Но так ли уж неожиданным и непонятным было решение Дагера? Мы уже знаем, что как в бытность свою театральным художником-декоратором, так и при создании диорам он увлекался различного рода световыми эффектами и был в этом деле непревзойденным мастером. Нельзя также забывать, что Дагер, как и большинство художников его времени, много работал с камерой-обскурой. Естественно, что у такого человека, наделенного к тому же большой фантазией, могла однажды при виде какого-нибудь красивого изображения в камере-обскуре возникнуть вдруг мысль, что как было бы здорово, если бы это изображение удалось запечатлеть и показать другим людям. Скорее всего, так оно и было на самом деле. Хотя, если верить молве, исходящей, вероятно, от самого Дагера, все выглядело несколько иначе.

Толчком для зарождения идеи послужил якобы такой случай. Как-то в один из солнечных летних дней 1823 г. Дагер, находясь в своей мастерской, обратил внимание на то, что через небольшую щель в ставнях окон, закрытых из-за несносной жары, на только что оконченную картину проецируется изображение растущих перед окнами деревьев. Возможно, Дагер и не вспомнил бы об этом эпизоде, если бы утром следующего дня он не обнаружил, к немалому своему удивлению, что изображение деревьев так и осталось на картине, запечатлелось на ней.

С этого-то все и началось. Дагер сразу же потерял покой. Ему вдруг пришла в голову счастливая мысль, что таким образом можно фиксировать изображение и в камере-обскуре. Тем более что для опытов была отправная точка: Дагер вспомнил, что в краски, которыми писалась картина, он подмешивал йод, тот самый йод, который сыграл решающую роль в изобретении дагеротипии. Правда, не совсем понятно, зачем в краски понадобилось добавлять йод.

Как бы там ни было, но примерно в том же 1823 г. в одном из уголков здания своей диорамы Дагер оборудовал лабораторию и приступил к фотографическим опытам. Начал он с усовершенствования камеры-обскуры, понимая, что, прежде чем приступать к закреплению изображения, необходимо добиться, чтобы оно было качественным, т. е. резким и с хорошей проработкой в деталях. Будучи, как и Ньепс, знаком с физикой и оптикой только понаслышке, Дагер познакомился с молодым оптиком Шарлем Шевалье, сыном известного уже нам Венсена Шевалье, с тем чтобы иметь возможность консультироваться с ним по вопросам оптики.

Заметим, кстати, что Дагер в свою лабораторию никого из знакомых, в том числе и своего консультанта Шевалье, никогда и ни под каким предлогом не пускал. «Я видел эту лабораторию, - писал впоследствии Шевалье, - но мне никогда не разрешалось туда войти».

Пользуясь советами Шевалье-младшего, Дагер усовершенствовал свою камеру-обскуру, применив в ней в качестве объектива перископическую линзу Волластона. Это был первый самостоятельный шаг на его изобретательском поприще, не имевший, правда, какого-либо практического значения: к этому времени отец и сын Шевалье начали изготовлять и продавать камеры-обскуры с призмой-мениском, дававшими на то время наиболее качественное изображение.

Одновременно с этим Дагер начинает проводить химические опыты, изучая светочувствительные вещества. Он все чаще откладывает свои кисти и запирается в лаборатории наедине с камерой-обскурой и химикалиями. Случается, что он по целым дням не выходит оттуда. Заработанные на диораме деньги уходят понемногу на покупку дорогостоящих химикатов и всевозможных приборов. Такой поворот дела не может не привести в недоумение родственников Дагера, которые начинают опасаться за нормальное состояние его рассудка.