Читаем С чего начиналась фотография полностью

Проявленное изображение уже могло переносить слабый свет. Фиксирование снимка заключалось в удалении с него незасвеченного йодистого серебра. Для этого применяли подогретый раствор поваренной соли, в который погружали пластинку на 2 - 3 мин.

Позже, по совету Гершеля, вместо соли стали пользоваться тиосульфатом натрия, что стало давать значительно лучшие результаты. Проявленную пластинку споласкивали дистиллированной водой и выставляли для просушки.

Вскоре после того, как дагеротипия вошла в широкую практику, начались работы по ее усовершенствованию. Так, по предложению француза Фризо, пластину после очувствления ее парами йода еще дополнительно очувствляли парами брома в ванночке с так называемой бромистой известью, повышая этим светочувствительность. Чтобы хоть как-то укрепить изображение, которое при неосторожном прикосновении к нему могло стереться, стали применять золочение. Делалось оно так. Приготовленный по особому рецепту раствор золота наносили тонким равномерным слоем на проявленную и отфиксированную пластину, которую после этого подогревали снизу спиртовой лампой. Когда раствор слегка закипал, пластину быстро окунали в холодную воду, после чего просушивали над пламенем. Это новшество ввел в практику в 1840 г. тоже Фризо. Но еще за два месяца до него первый русский фотограф А. Греков наносил позолоту на дагеротипы гальваническим способом, что делало изображение значительно прочнее.

Дагеротипия имела ряд существенных недостатков. Прежде всего такие снимки были слишком дорогими, что не могло, разумеется, содействовать широкому распространению дагеротипии. Снимок изготовлялся только в одном экземпляре. Изображение получалось зеркально перевернутым, т. е. левая часть лица становилась на снимке правой. Рассматривать снимок можно было только под определенным углом из-за бликующей поверхности снимка. Несмотря на золочение, изображение было настолько непрочным, что хранение дагеротипов превращалось в проблему. Их приходилось помещать под стекло в специальные футляры. Но и при таком хранении снимки оставались в своем первоначальном виде всего лишь несколько лет. Дагеротипы нельзя было вешать на стены - от этого они очень скоро покрывались черными пятнами, причиной чему были содержащиеся в воздухе сернистые газы, действующие на серебряный слой.

Дагеротипия просуществовала всего лишь какой-то десяток лет. Присущие ей недостатки, о которых только что говорилось, вынудили ученых, изобретателей да и самих фотографов искать более надежный способ получения фотографического изображения. Вскоре эти поиски принесли свои результаты и дагеротипия стала достоянием истории.


Продажа изобретения правительству Франции и распространение его. Еще задолго до завершения работ над своим изобретением Дагер стал подумывать над тем, каким путем его реализовать. Как правило, в таких случаях создавалось акционерное общество, которое и эксплуатировало изобретение. Но Дагер ясно понимал, что его изобретение имеет такую специфику, при которой невозможна эксплуатация его какой-то отдельной группой лиц. Поэтому идея создания акционерного общества была отвергнута сразу же. Во время свидания компаньонов в 1837 г. было решено либо эксплуатировать изобретение путем продажи акций, т. е. подписки, либо продать права на него за 200 000 франков. Однако из этой затеи ничего не вышло. Прижимистым предпринимателям и финансистам такая сделка казалась сомнительной, тем более что секрет изобретения держался в тайне и мог быть раскрыт только после заключения договора о купле-продаже. Поэтому не удивительно, что подписка, проводившаяся в марте - августе 1838 г., не принесла ожидаемых результатов - желающих вложить свои деньги в дело, которое неизвестно чем может кончиться, не нашлось. Тем более не нашлось человека, готового купить изобретение целиком.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научно-популярное издание

Похожие книги

История математики. От счетных палочек до бессчетных вселенных
История математики. От счетных палочек до бессчетных вселенных

Эта книга, по словам самого автора, — «путешествие во времени от вавилонских "шестидесятников" до фракталов и размытой логики». Таких «от… и до…» в «Истории математики» много. От загадочных счетных палочек первобытных людей до первого «калькулятора» — абака. От древневавилонской системы счисления до первых практических карт. От древнегреческих астрономов до живописцев Средневековья. От иллюстрированных средневековых трактатов до «математического» сюрреализма двадцатого века…Но книга рассказывает не только об истории науки. Читатель узнает немало интересного о взлетах и падениях древних цивилизаций, о современной астрономии, об искусстве шифрования и уловках взломщиков кодов, о военной стратегии, навигации и, конечно же, о современном искусстве, непременно включающем в себя компьютерную графику и непостижимые фрактальные узоры.

Ричард Манкевич

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Математика / Научпоп / Образование и наука / Документальное
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное
Искусство ведения войны. Эволюция тактики и стратегии
Искусство ведения войны. Эволюция тактики и стратегии

Основоположник американской военно-морской стратегии XX века, «отец» морской авиации контр-адмирал Брэдли Аллен Фиске в свое время фактически возглавлял все оперативное планирование ВМС США, руководил модернизацией флота и его подготовкой к войне. В книге он рассматривает принципы военного искусства, особое внимание уделяя стратегии, объясняя цель своего труда как концентрацию необходимых знаний для правильного формирования и подготовки армии и флота, управления ими в целях защиты своей страны в неспокойные годы и обеспечения сохранения мирных позиций в любое другое время.

Брэдли Аллан Фиске , Брэдли Аллен Фиске

Биографии и Мемуары / Публицистика / Военная история / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Исторические приключения / Военное дело: прочее / Образование и наука / Документальное