С чего начиналось

– Да вы с ним старые друзья – как же он будет возражать против ваших предложений! Ну, сейчас поздно, давайте сегодня на этом закончим наш разговор. А позже к нему вернёмся. Игорь Васильевич, – предложил Завенягин. – А за заботу о строителях примите мою благодарность и не сердитесь на нас, грешных.

…В начале шестидесятых годов передвижная атомная энергетическая установка и транспортабельные атомные электростанции были спроектированы, построены и введены в действие. Но Курчатова уже не было в живых.

Курчатов занимался не только проблемами сегодняшнего дня, но неизменно думал о будущем и постоянно заглядывал в это будущее, стараясь распознать наиболее вероятные пути развития физической науки, да и не только физической. Уделяя большое внимание вопросам практического использования результатов научных исследований, он не оставлял без внимания основные проблемы «большой» науки и принимал энергичные меры к тому, чтобы обеспечить все необходимые условия для наиболее успешного проведения фундаментальных научных работ в широком масштабе. При активном участии Курчатова в Советском Союзе стали строиться мощные ускорители ядерных частиц, что вывело фундаментальные исследования советских учёных в области ядерной физики на передний план мировой науки.

Пожалуй, не было такой области в физике, которая не волновала бы Курчатова, – будь то возникновение новых теоретических концепций, или появление новых приборов для регистрации излучений, или открытие новых возможностей использования атомной энергии, Курчатов приходил в возбуждение и немедленно приступал к активной деятельности. Он отыскивал сведущих людей, с пристрастием допрашивал их не только «в общем и целом», но докапывался до мельчайших деталей и не успокаивался до тех пор, пока не приходил к какому-то определённому выводу. И если был уверен, что дело важное, то развивал бешеную деятельность по организации необходимых работ.

Как-то министр цветной металлургии Пётр Фадеевич Ломако поставил передо мной вопрос о возможности использования атомного взрыва для вскрытия рудного месторождения. Речь шла о том, чтобы взрывом снести верхнюю часть – «шапку» холма, под которой находилось месторождение молибденита. Содержание молибденита в рудном теле было невысоким, и добывать его шахтным способом было невыгодно, а при открытой разработке месторождение представляло бы значительный интерес.

Для вскрытия месторождения и подготовки его к открытым работам требовалось переместить значительное количество горной породы. Расчёты показывали, что при использовании обычно применяемой в практике взрывчатки потребуется заложить очень большое её количество, и все же специалисты не гарантировали успеха. Вот тогда и возникла мысль об использовании ядерного взрыва. Удалённость месторождения от ближайших населённых пунктов и рельеф местности как нельзя благоприятствовали проведению такого взрыва. Я пообещал П.Ф. Ломако поговорить по этому вопросу с Курчатовым.

И вот, когда я рассказал Игорю Васильевичу, о чем идёт речь и какие перспективы открываются по использованию ядерных взрывов для таких, в частности, целей, как проведение вскрышных работ на угольных и рудных месторождениях, он буквально загорелся:

– Да ведь это же великолепно! Как же это мне на приходило в голову!

Но до проведения такого рода работ Игорь Васильевич, к сожалению, не дожил.

Подготовка новых научных кадров

Говоря о Курчатове, нельзя не сказать и о том, что характерной особенностью его была забота о подготовке молодых кадров, особенно в области ядерной физики. Началось это с первых дней организации широких научных исследований по атомной проблеме.

Дело в том, что, когда мы начали заниматься атомной проблемой, учёных, которых можно было привлечь к этим работам, имелось не так много. Ядерная физика сама по себе была очень молодой наукой, и лиц, которые занимались атомным ядром и радиоактивностью, было мало. Что же касается инженерного состава, который мог бы практически реализовать замыслы Курчатова по созданию промышленных установок, – таких людей вообще не было. Поэтому вопрос подготовки кадров приобрёл большую остроту.

В то время уже началась подготовка кадров для атомных работ в нескольких институтах, в том числе в Московском государственном университете. В МГУ тогда физиков по проблемам ядра фактически не готовили. Больше того, среди части учёных бытовало даже мнение, что теория относительности является идеалистической. Этот вопрос был одним из тех, на которых «скрестили мечи» физики МГУ и академических институтов. Все это волновало Курчатова. Он решил активно вмешаться, чтобы оздоровить положение в Московском университете.