С чего начиналось

Игорь Васильевич был азартным человеком: уж если он что-то делал, то даже в малом приходил в азарт. И в тот вечер, пока последний пирожок не был уничтожен, он не успокоился. Хотя, надо сказать, гурманом он не был: когда голоден – ну схватит какой-нибудь бутерброд. Часто он просто забывал поесть. Иногда заскочит ко мне в кабинет и скажет:

– Вы не можете заказать мне чего-нибудь поесть? Страшно есть хочу. – И начинал жадно поглощать принесённые бутерброды,

– Игорь Васильевич, а вы вообще сегодня завтракали?

– Знаете, я сегодня рано выскочил, надо было заняться многими делами. – И он начинал перечислять, где был, с кем говорил, с кем советовался.

Работа поглощала все его время, о себе он забывал. Но случались и такие дни, когда Курчатов, как он в шутку говорил, хотел культурно провести время. Я вспоминаю, как однажды в четверг он пришёл ко мне:

– Василий Семёнович, давайте субботу культурно проведём.

– Что вы имеете в виду?

– Во-первых, пойдём в консерваторию и послушаем Рихтера. А потом отправимся к вам домой, мне разведка донесла, что у вас есть бутылка рома.

Не знаю уж, откуда ему стало известно, но бутылка рома и правда была: я только приехал из-за границы и как раз привёз французский ром. Надо ещё заметить, что Курчатов всегда пил очень немного, а в последние годы спиртного совсем в рот не брал. Я ответил:

– Разведка правильно донесла. А кто ещё будет?

– Ну, вот вы, ваша жена Наталья Арсеньевна, моя жена Марина Дмитриевна. Мы вчетвером и проведём этот вечер.

– А кто в консерваторию билеты достанет?

– Билеты я достану.

– Все четыре билета достанете?

– Достану. У меня ещё ничего не срывалось. Я тогда сказал:

– О-о-о, Игорь Васильевич, каким голосом вы заговорили!

И тут я впервые увидел, как Курчатов застеснялся: он покраснел. Надо сказать, он никогда ничем не бахвалился. Это был человек исключительной скромности.

А в субботу он пришёл ко мне, положил два билета на стол и как-то скороговоркой произнёс:

– Знаете что, идите с Натальей Арсеньевной, а мы к вам придём вечером после концерта.

Я понял, что четырёх билетов он достать не смог, и ответил:

– Во-первых, Наталья Арсеньевна не хочет идти на концерт. Да и я не особенно люблю те вещи, которые будут исполняться, а Марина Дмитриевна как раз их любит. Так что лучше идите вы, а после концерта заходите к нам.

Но, как я ни убеждал, Курчатов категорически отказался, оставил мне билеты и ушёл. Мне пришлось идти вместе с сыном.

На концерте я подумал: придут Игорь Васильевич и Марина Дмитриевна. Мы с ними часто встречаемся, будем сидеть вчетвером. Может быть, ещё кого-нибудь пригласить? И вдруг во втором ряду я увидел своего старого приятеля, Давида Ивановича Габриеляна, с которым мы вместе учились ещё в Горной академии. В консерватории он был с женой. В перерыве я подошёл к нему:

– Давид, пойдёмте вместе с Ниной Петровной после концерта ко мне.

– Зачем?

– Ром пить.

– Ром! Что я, дурак, что ли, отказываться?..

Мы пришли с Габриелянами, а через некоторое время приехал Курчатов с женой. Я их познакомил. И мы очень весело провели вечер.

Игорь Васильевич ушёл от нас поздно, много шутил, смеялся и был душой компании.

Вообще он был исключительно весёлым и жизнерадостным человеком, а в тот вечер ярко проявилась ещё одна из характерных его особенностей: уже при первом знакомстве он умел найти путь к сердцу человека, расположить его, и люди вели себя так, словно знали Курчатова всю жизнь…

В день моего пятидесятилетия ко мне в кабинет часа в два дня пришли Ванников, Завенягин и Курчатов. Они поздравили меня, и Ванников сказал:

– Вот раньше мастеровые в такой день ставили товарищам…

Я ответил:

– Ну что же, мне сейчас в шинок за водкой бежать? Не здесь же!

– А ты бы пригласил нас, – сказал Ванников.

– А придёте?

– Конечно, придём.

Откровенно говоря, я не люблю отмечать дни рождения, в тот раз праздновать мне и совсем не хотелось. Поэтому я и не думал отмечать этот день. Настроение было неважное, и я думал только об одном, чтобы этот день скорее прошёл. Но здесь были мои близкие товарищи…

– Хорошо, – сказал я, – давайте соберёмся.

– На сколько назначаете? – спросил Курчатов.

– Приходите в восемь вечера.

– Значит, в двадцать ноль-ноль. – Курчатов по привычке посмотрел на часы. – Хорошо, придём.

Я приехал домой. Наталья Арсеньевна тут же, экспромтом, стала что-то готовить и накрывать стол, а ровно в восемь раздался звонок. Первым пришёл Курчатов, потом приехали Ванников и Завенягин.

Мы сели за стол. Пьющих среди этой компании не было. Ванников к тому времени перенёс уже два инфаркта и пить остерегался, кроме маленькой рюмочки «Хванчкары», он ничего не мог себе позволить. Завенягин вообще очень немного и редко пил. То же самое надо сказать и о Курчатове. Мы посидели, поговорили. Но это было не в духе Курчатова. Он как-то забеспокоился, и я по его лукавому взгляду понял, что Игорь Васильевич что-то затевает. Но что? И вдруг он произнёс:

– …Гм… Гостей мало… Я пойду гостей звать.

Он вышел на лестницу и стал звонить во все квартиры на всех шести этажах нашего подъезда.