С чего начиналось

Он поднялся со стула и стал шагать по комнате. «Волнуется, – подумал я. – Вот точно так же и Курчатов, когда затрагивает в разговоре какую-то очень крупную, волнующую проблему».

Королев вдруг остановился у окна, стал смотреть вдаль. Потом резко повернулся, подошёл ко мне и, глядя прямо в глаза, спросил:

– Можно нам рассчитывать на ядерное топливо или следует остановиться на химическом?

Я замялся. Такого рода вопросы мы не обсуждали с лицами, не принадлежащими к клану атомщиков. Но дело не только в этом: о Королеве я уже слышал от Курчатова. Но не знал, что у нас в стране параллельно решаются две крупнейшие проблемы века. В каждой из них много неизвестного. Можем ли мы на нынешнем этапе развития работ помогать друг другу? А может, наоборот, этим мы станем лишь мешать друг другу? Нельзя накладывать одну трудность на другую. Тем более что это совершенно разные области. У нас очень много пробелов, белых пятен. «Одни сплошные минусы», – как-то сказал Курчатов.

«Как на Крайнем Севере, мы двигаемся по целине. Край непуганых птиц. Даже сполохи северного сияния не освещают всего, что встречает человека в Заполярье, – любил говорить Завенягин, когда после затянувшихся полночных заседаний мы возвращались домой. – Во всем нужно детально разобраться».

Одни минусы. Хотя в математике минус на минус даёт плюс. Но это в математике! А как будет у нас?..

Королев сидел и ждал ответа, не спуская с меня глаз.

– Нельзя… – начал было я.

– Что – нельзя? – резко перебил меня Королев. – В нашем лексиконе этого слова нет. Да и у вас, видимо, оно не в обиходе. Что – нельзя?

– …нельзя накладывать одну трудность на другую.

– Это в принципе правильно. Вот поэтому-то я и хотел с вами посоветоваться. Мы с вами не только учёные, но также и инженеры. Ведь то, что ныне будет заложено в работе, определит основные направления исследований на ряд лет. Путь, быть может, хотя и правильный, но не самый оптимальный. Мы должны спешить. И мы, и вы. Поэтому меня и волнует вопрос, каким путём идти: развивать работы по химическому топливу или делать ставку на ядерную энергию?

– Мы ещё не находимся на такой стадии, чтобы можно было говорить о возможности передачи ядерных материалов для каких-то других целей, – заметил я. – Да, по чести говоря, ещё и не ведаем, что это будут за ядерные материалы, когда дело дойдёт до их промышленного производства. Вы же хорошо знаете, что лабораторный образец обычно отличается от промышленного. Надо бы многое проверить на полупромышленных, пилотных установках. Но нет времени. Их надо проектировать, строить. Когда однажды я заикнулся об этом, Завенягин мне сказал: «Сам знаю, что так было бы надёжнее, но для нас это неприемлемо…» – «Что же, значит, от пробирки сразу следует переходить к промышленному агрегату?» – спросил я тогда Завенягина. «Да, видимо, так, – подтвердил он. – Но результат, полученный в пробирке, должен полностью отвечать всем требованиям промышленного производства. Вот это мы и должны обеспечить. От обычной схемы создания новых производств наша отличается тем, что в ней отсутствует элемент времени. Времени у нас нет», – повторил он несколько раз. Вот так-то… Как быстро мы успеем создать промышленное производство ядерных материалов, этого я вам, Сергей Павлович, сказать не могу, да и вряд ли кто сможет… И, кроме того, насколько я представляю, вам не просто ядерные материалы нужны, а ядерный двигатель. Не так ли? Королев молчал.

– Я думал, что у вас эти задачи уже разрешены, – наконец произнёс он. – Такое впечатление у меня создалось при разговоре с физиками. Теперь я вижу, что ошибался.

– Вы же знаете, что любому учёному, не связанному с производством, всегда кажется, что разработанный им процесс или созданная модель машины или прибора легко и быстро могут быть освоены на заводе, – сказал я. – Он забывает, что до создания этого процесса или модели он вынашивал самую идею не один год, производил расчёты, ставил опыты. И в этих его вычислениях и опытах участвовали помощники высокой квалификации. А для любого завода это будет совершенно новым делом, в особенности при решении задач, которыми занимаемся и мы, и вы. Ни у кого нет никакого опыта в большинстве процессов, которые необходимо создавать. Даже сами идеи, заложенные как в процессы, так и во всю технику, необходимую для этого, новы не только для нас, но и для всех стран мира. Чтобы решить эти задачи, американцы собрали учёных со всего света, а мы решаем их одни.