С чего начиналось

Стали спешно подбирать людей для направления в пункты, откуда пришли телеграммы. В группу вошли врачи и биологи, занимающиеся вопросами воздействия радиоактивности на живые организмы, специалист по приборам для измерения радиоактивных излучений, а во главе этой группы поставили меня. Нам дали вагон-салон и железнодорожную платформу, на которой мы разместили три автомашины — «Победу» и два «виллиса». Было дано указание наши вагоны присоединять к любому поезду, а, если такой возможности не будет, предоставлять паровоз. Чтобы зря людей не волновать, мы были названы комиссией по изучению бруцеллеза, тем более что в составе нашей группы один из врачей был в действительности специалистом в этой области. И вот мы тронулись в путь. Добрались до железнодорожной станции, находившейся в сотнях километров от места, где был произведен взрыв. Дальше двигались на машинах по грунтовым дорогам. Решили обследование начать с места взрыва, где была установлена металлическая башня с подвешенной на ней бомбой.

Добрались до базы, где размещался штаб, руководивший проведением испытаний. Работы прекратились, и людей там было немного. Нам предоставили необходимые помещения.

Я решил вначале поехать на место, где был произведен взрыв, один. На базе мне выделили машину с шофером из жителей этого района.

День был жарким, на небе ни облачка, только вдали у самого горизонта виднелась белая полоса облаков. Я сидел рядом с шофером. У нас под ногами толстый лист свинца — защита от излучения. Врачи с базы разрешили мне выйти из машины и пробыть на площадке не более десяти минут. Местность — безлюдная равнина, кое-где покрытая пучками серо-желтой засохшей травы, лишь вдалеке вздымается, как огромные застывшие морские волны, гряда довольно высоких холмов. Солнце палит. Мотор нагрелся, и вода в радиаторе кипит, а нам, по словам шофера, добираться до места еще километров семьдесят. Он предложил остановиться.

— Надо, однако, подождать, пока мотор остынет, — местным характерным говорком произнес он.

Шофер поднял капот, закрепил его, вынул коробку папирос и закурил, а я отошел от машины и увидел прыгающую от меня куропатку. Она с трудом передвигалась, волоча крыло. Я без труда поймал птицу и пошел к шоферу.

— Охотники подстрелили, что ли? — спросил я. Шофер взглянул на куропатку, вздохнул и стал объяснять:

— В этих местах охотников нет, хотя дичь и водится. И птица разная есть, и зайчишки бегают. Это не охотники причинили, а атом этот. Одним словом, она пострадала от испытаний. В первые-то дни я не одну такую пострадавшую находил, когда с начальниками по этим местам ездил.

Мотор остыл, и мы поехали дальше. Жарко, Нигде ни деревца, ни кустика. Но что это там, впереди? Я отчетливо видел озеро и высокие деревья, и мне так захотелось остановиться у берега и искупаться.

— Может быть, свернем вправо и минут на десять остановимся? — предложил я шоферу.

— Куда вправо-то? — с усмешкой спросил он.

— К озеру, вот туда! — показал я. — Отдохнем немного и поедем дальше.

— Да какое же это озеро! Все это одна видимость, и ни воды, ни деревьев там и в помине нет. Разве вы не видите, что деревья-то даже не прикасаются к земле?

Впервые я видел мираж в степи. Мы остановились. И тут-то я увидел, что стволы деревьев не достигают земли, а висят в воздухе, слегка покачиваясь. Картина стала размываться, и скоро все исчезло.

Поехали дальше. На площадке, где стояла башня, проводились последние уборочные работы. Специально оборудованные бульдозеры с защитой от проникающих излучений снимали верхний слой сплавленной почвы, отрывая ее кусками от нижележащих, неповрежденных слоев земли. Руководивший очистными работами объяснил мне, где что находилось вокруг башни. Когда мы подъезжали к центру площадки, видны были обрушенные взрывной волной строения, специально возведенные для оценки действия взрыва и производства необходимых измерений, а также изучения действий огненного шквала и радиоактивности. Отсюда нам надо будет начать свои замеры радиоактивности на почве и передвигаться по пути следования облака.

Наваждение!

Дорога из колхоза до базы пролегала вдоль реки. Мы довольно хорошо разместились в «виллисе» и после утомительного дня, прошедшего в хождениях по пастбищам и скотным дворам, наконец, смогли сесть и даже вытянуть натруженные ноги. Машина, слегка покачиваясь, двигалась по ровной, мягкой грунтовой дороге. Светила луна. С реки тянул свежий ветерок, и мы стали дремать. Но вот шофер замедлил ход:

— Куда же мы, однако, приехали? — сказал он, останавливая машину. Впереди в лунном свете виднелись дома колхоза, из которого мы только что выехали.

— Зачем же ты повернул-то обратно? — растерянно спросил шофера один из членов комиссии.

— Да я никуда и не поворачивал. Как сказано было — езжай все время по дороге вдоль реки, так я и ехал.

— Но ты же сам видишь, что назад приехали, — наперебой стали говорить все сидящие в машине. — Ты же помнишь, что река-то была слева, когда мы выезжали, а теперь она справа.

Кто-то усомнился:

— А слева ли она была? А может быть, это не тот колхоз, где мы были?