С черного хода

М-да… и не военные, даже толком ребятишки не воевавшие. Им бы рассыпаться по кустам и занять оборону или вообще организованно отступить в лес, ясно же и дураку полному, с товарищами что-то случилось, ан нет… повставали на колено вокруг своего главаря и вертят стволами винтовок по сторонам. Да и сам он автомата своего даже не тронул, а вместо этого револьверищем машет и орет дурные команды. И пленному парнишке зачем-то двинул по шее рукояткой. Деревенщина… одним словом, фулюганы, а не разбойники. Им бы только антиллигентов со снятыми штанами ловить. И откуда у них столько оружия-то? Не иначе здесь власти на народ совсем забили и инстинкт самосохранения потеряли. Ну да ладно… скоро во всем разберусь.

Отто, догадавшись наконец вызвать на связь Урмаса, потянул из кармана жилета рацию, а я, уже нажимая на спусковой крючок, отдал команду Катарине открыть огонь.

Гм… не очень красивая картина получилась… Но даже немного оригинальная. Как все удачные засады, действо прошло очень быстро. Если проходит не быстро, то это уже пробелы в организации и подготовке. Считай провал.

Парочка стрелков умерла почти в одно время с верзилой. Его голова взорвалась, как перезревшая тыква, и куски черепа с рыжими патлами швырнуло на кусты. Надо потом получше рассмотреть патроны Катарины, ну просто чудо какое. Армейскими такого эффекта не добиться никогда.

С бодигардами прошло прозаичней, они были у меня в прицеле почти на одной линии, так что даже переводить ствол по фронту особо не пришлось. Первой же пулей я попал ближнему куда-то в лицо, а вот второй… второй словил свинцовый комочек в томпаковой оболочке прямо в грудь и, уже заваливаясь на землю, нажал на спусковой крючок своей винтовки, влепив пулю в ногу своему третьему товарищу.

А вот дальше… дальше вступил в дело господин случай. Тот случай, который так любит срывать к чертям собачьим тщательно спланированные операции и, наоборот, иногда помогать в безнадежно проваленных.

Парочка пуль из «маузера» ушла в кусты, пролетев над так некстати рухнувшим злодеем, а пленный парень неожиданно кинулся на упавшего, прижимая его к земле своим телом.

Пока я отсекал огнем пытающегося уползти в лес последнего стрелка, пока Катарина, наконец прицелившись, влепила в него пулю, раненый бандит выхватил из ножен нож и несколько раз вонзил в паренька. После этого сбросил его с себя и на корточках ринулся в заросли, но сразу же умер, получив пулю в спину. Вторую… первой я промазал.

– Куда, мать твою?.. – я поймал вскочившую с радостным воплем шведку и повалил ее на землю. – Кто давал команду? Ждать!

Несколько последующих минут не принесли никаких неожиданностей. Шумел ветерок, противно ухала какая-то тварь вдалеке и трещали, судя по издаваемым ими звукам, гигантские цикады в кустах. Пятеро визитеров неподвижно распластались на земле, а паренек, хрипло и прерывисто дыша, бился, выгибаясь, на земле. Девушка в полном ступоре так и осталась стоять, уставившись невидящим взглядом куда-то вдаль. Идиллия, мать его… Картина Репина…

– Прикрывать, держать лес, на меня не смотреть, – грозно шепнул я Катарине, быстро сменил магазин и осторожно выбрался из-за валунов, держа наизготовку карабин.

Так… теперь контроль… Стараясь не терять взглядом кустарник, пробежался по поляне и зафиксировал… так один еще живой. Палец даванул на спусковой крючок. Вот теперь одни трупы… и парень тоже потенциальный труп, находящийся на тоненькой грани жизни и смерти.

Хотя нет… уже и грани нет. По телу пленника прошла жесткая конвульсия, и он, вскрикнув, испустил дух.

Черт… да кто же тебя просил, дурачок? Поздно. Считай, умер ты достойно, смыв свой позор кровью… Своей… Молодец, одним…

Млять… Что ты несешь? Дурацкое же в этой ситуации слово… Какой молодец?

– А-а-а!.. Зве-е-ери-и-и!.. – девушка неожиданно сорвалась с места и ринулась на меня.

– Да что же вы, идиоты, спасаться не хотите! – с досады рявкнул я и залепил девке в челюсть. – Тьфу, млять… дура…

Потом перевернул ее на бок и, разрезав ремень на руках, оттащил в сторону. Быстренько собрал все оружие в кучу и дал команду выходить Катарине.

Шведка гордо выплыла на поляну, не забывая пинать тащившегося впереди Урмаса. Он совсем приуныл, эстонца била крупная дрожь, и выглядел… да как может выглядеть полностью деморализованный человек?

– Почему тянула со вторым выстрелом? – рявкнул я, сбивая совсем неуместную радость с ее лица. – Забыла, как затвором работать?

– А чего это ты… – оскорбилась Катарина, но осеклась, увидев мое лицо, и, потупившись, пояснила: – Прицел шестикратный, а дистанция всего двадцать – двадцать пять метров. Обзор совсем узкий получается. Пробовала поймать в оптику, не получилось, и стреляла уже по открытому прицелу. Сразу не сообразила.

– Ну… ты это… все равно молодец… – неожиданно мне стало стыдно за свою злость. – Все у тебя замечательно получилось, фрекен Гедин. Ты просто умница.

– Я знаю, – спокойно кивнула шведка. – А чего орал-то?