С четверга на среду

Она прижалась к Дмитрию со слезами на глазах. В этот момент он бесповоротно потерял равновесие в душе, и был готов осыпать ее словами на всех языках мира, чтобы она вновь улыбнулась ему. Вихрем неслись слова: «Люблю… люблю…», не испытывая радости от этих слов.

У Ирины к полуночи усилился жар. Она встревожилась до паники, его попытки удержать, успокоить, приводили ее в нервную дрожь истерики. Она кинулась к распахнутому окну, он успел её удержать в своих объятиях, на время успокоил, и она от изнеможения уснула через полчаса.

Ирина проснулась, когда в квартиру вошли врач и медсестра в синих халатах, что устрашающе выглядело для Ирины, и в тоже время она доверчиво и послушно, как ребенок, исполняла команды доктора, который небрежно послушал, постучал по грудной клетке, и определил причину расстройства здоровья.

Дмитрий умоляюще посмотрел на эскулапа, тот участливо усмехнулся, заполняя медицинскую карту.

– Молодой человек, поздравляю, ваша супруга беременна. Так, что после благой вести, обращайтесь с ней поласковее.

– Спасибо за совет, – растеряно ответил Дмитрий, и крепко потер лоб.

– У любви свои плоды, – глубокомысленно произнес врач, и строго посмотрел на медсестру.

Медики уехали. Дмитрий и Ирина сидели, прижавшись, как голубки, друг к другу.

– Прости меня, если я был не любезен. Почему ты не сказала, что в положении.

– Я сама сейчас об этом узнала, меня подташнивало, я считала, что это признаки гастрита. У меня даже талон к врачу на прием на следующую неделю в поликлинику.

– К счастью, что это не симптомы морской болезни!

Они задумались, каждый по своему, о таинстве любви, от которого они почувствовали себя грешниками. Была нарушена житейская логика любви, а будущий ребенок ещё не ведал, что началась его особенная жизнь во вселенной.

Через час они начали воображать, как весь мир обрадуется вместе с ними. Дальше фантазия унесла их в период распашонок, детского сада, где нужно вовремя встать на очередь, если не завтра, то послезавтра обязательно, и в школу непременно записаться, которая со знаниями иностранных языков. Поздней ночью они оставили свои размышления о будущем, в изнеможении сил, от предстоящего семейного счастья.

Они, утомленные открывшейся тайны любви, устало заснули, прижимаясь, друг к другу, как пингвины в Антарктиде.

Новый период жизни несколько разладил идиллию прежней романтической любви. Дмитрию передалось её настроение, и он начинал испытывать симптомы тошноты и слабости по утрам, что вызывало поначалу смех, а потом раздражение у Ирины, которая пожелала всем мужчинам, в следующей жизни им непременно стать женщинами.

Накануне перед регистрацией брака в загсе, Дмитрий пошел в баню. И в сауне, выслушал исповедь молодожена со стажем, который хватался за сердце, и говорил, что ему плохо, как никогда, именно, от своей жены, которая ему твердит, что любит, и тут же ссорится из-за пустяков, была тихая и смирная, а как вышла замуж, стала ему первый домашний враг. На что Дмитрий сказал, что завтра женится, потом спохватился, а не злая эта примета – рассказ этого человека. Тот попытался успокоить Дмитрия, заметил, что просто завидует ему, у которого будет совсем иначе, и посоветовал, не грустить, и непременно жениться.

Свадьба прошла, как по сценарию водевиля, приехали гости, родители Дмитрия за день до свадьбы, а родственники Ирины в день регистрации брака. Дмитрий прямо у трапа самолета попросил у родителей Ирины ее руки, и получив благословение, все отправились во дворец бракосочетания. Там Ирина переоделась в подвенечное платье, которое пришлось ей в пору, насколько были счастливые лица у молодоженов, настолько озабоченными выглядели их родители.

Свадьба пела и смеялась, и ей места было мало на съемной квартире.

Родители Дмитрия вели себя сухо и острым взглядом осматривали талию невестки, взор смягчился, когда Ирина подарила свекрови пуховый платок. Тем не менее, мать успела шепнуть сыну, что поспешил жениться, но ничего не поделаешь, времена такие, что дети не слушаются, сами выбирают судьбу, теперь их дело с отцом простое, самое непутевое – век доживать.

Отец Ирины сверлил глазами щуплого Дмитрия, и ходил по комнате, как по боксерскому рингу, выговаривая жениху, что на него возложена большая ответственность за семью, и что он похитил то, что у него есть, самое дорогое в жизни, это его дочь, которая вверяется ему, и чем оказана ему высокая честь. Дмитрий расчувствовался до слез.

После этого подполковник Серов весь вечер весело шутил и забавлял гостей, вел себя как тамада на чужой свадьбе. При расставании, он сказал Дмитрию, как напутствие, береги её, то есть Ирину, и со словами живите мирно и счастливо, распрощался окончательно, и уехал в аэропорт. И родители Дмитрия тоже подхватили эти слова на свой лад, что и они помогут – всем, чем могут. Потом новобрачным преподнесли конверты с деньгами и подарки для молодых. Они счастливо улыбались от свадебного угара. Звучало незнакомое слово: «Горько», целуясь прилюдно, и под веселый громкий счет раз, два, три…