С четырех сторон горизонта

Неблагосклонная к наместникам короля фортуна неожиданно улыбнулась прибывшему в эти места без гроша в кармане авантюристу Бальбоа. Нет смысла передавать все подробности, записанные историками конкисты, о том, как ему удалось стать предводителем остатков отряда Охеды, как он столкнулся с наместником Золотой Кастилии Никуэсой, одержал над ним верх, посадил на ветхое судно и отправил без пищи в море, где тот пропал без вести. Фортуна продолжала рассыпать свои милости удачливому конкистадору. Он оказался по ее прихоти правителем обеих колоний. Под началом его оставалось около трехсот человек. Половина из них — раненые и больные. И все, как и он, одержимы золотой лихорадкой.

Более двух лет Бальбоа был самочинным правителем. Отношения с индейскими племенами он строил по известному правилу «разделяй и властвуй», ухитрившись использовать с выгодой взаимную вражду отдельных племен. Впоследствии, в послании к испанскому королю, он так живописал трудности своего управления:

«А страна здесь такая, что если тот, кому доверено управление, заснет, то по своему желанию ему не проснуться, ибо правитель здесь должен всегда бодрствовать. Страна трудно проходима из-за многих рек, болот и гор, и многие наши люди мрут здесь из-за тяжелого труда и лишений, и каждый день мы тысячу раз глядим в глаза смерти»[46].

Бальбоа не добавил лишь главного, понятного, впрочем, без слов его повелителю, королю. Испанцы глядели тысячи раз в глаза смерти потому, что беспрестанно сами сеяли смерть. В качестве союзников какого-либо из враждующих индейских племен, они грабили селения, истязали, захватывали рабов. Позднее подобная участь ожидала и тех, кого конкистадоры лицемерно называли союзниками.

Такова была обычная в общем для времен испанской конкисты обстановка и предыстория открытия, совершенного Васко де Бальбоа. Что касается самой истории открытия, то она начинается с рассказа индейца, который услышал конкистадор. Однажды Бальбоа и несколько его спутников посетили вождя одного из индейских племен. Вождь встретил гостей дарами золота. Испанцы тут же приступили к дележу и подняли шумный спор о том, кому сколько причитается. Сын вождя, присутствовавший при встрече, с недоумением смотрел, как ссорятся высокие гости из-за золотых побрякушек. Наконец он со снисходительным презрением заметил:

— Если вы так жадны до этого металла, то знайте, что дальше на юг есть земля, где люди пьют и едят из золотых сосудов. В шести днях отсюда лежит другой океан, такой же большой, как тот, что лежит сейчас перед вами. На берегах его и находится то царство, о котором я говорю. Но его владыки могучи. Чтобы напасть на него, вам нужно гораздо больше людей, чем у вас сейчас имеется.

Так впервые услышали испанские конкистадоры о стране Перу, богатой золотом, и об еще не известном ни одному европейскому мореплавателю большом океане, у берегов которого расположена эта страна.

Даже жадному «рыцарю наживы» было непросто отважиться на трудный и опасный поход к берегам неизвестного океана. Бальбоа уже знал, что такое тропический лес, что такое желтая лихорадка и отравленные стрелы индейцев. Но пришла с Эспаньолы недобрая весть о скором суде, который грозит самозванному правителю Золотой Кастилии за расправу с Никуэсой — законным наместником короля. И тогда Бальбоа решился. Кто посмеет преследовать его, вспоминать прошлое, требовать казни, если он преподнесет Испании земли, неслыханно богатые золотом.

Двадцать дней длился путь через горы и леса. Шли 180 испанцев, шли 600 индейцев-носильщиков, продиралась сквозь чащу свора борзых собак-людоедов.

25 сентября 1513 года с вершины горы открыватель увидел вдали беспредельное синее море. А еще трое суток спустя Васко де Бальбоа в полном вооружении вошел в воду неведомого «Южного моря». Стоя по колени в воде с развернутым знаменем Кастилии в руках, он торжественно читал грамоту о присоединении этого моря к владениям кастильской короны.

«…Вступаю во владение для кастильской короны… этими южными морями, землями, берегами, гаванями и островами со всем, что в них содержится… И если иной царь или вождь, христианин или сарацин… заявит свои притязания на эти земли и моря, то я готов во всеоружии оспаривать их у него и воевать с ним во имя государей Кастилии, как настоящих, так и будущих. Им принадлежит и власть и господство над этими Индиями, острова, как Северный, так и Южный материки с их морями от Северного полюса и до Южного, по обе стороны экватора, внутри и вне тропиков Рака и Козерога… и ныне и вовеки веков, пока будет существовать мир, до страшного суда над всеми смертными поколениями»[47].