С чистого листа 2

— Хм-м! — и она развернулась обратно к Чарли и отправила его в комнату поразмыслить о своих грехах. Чарли вылетел из кухни словно кот, которому наступили на хвост. Мэрилин взглянула на меня, обнаружив меня с хитрой улыбкой на лице. — Он точно твой сын!

Я широко улыбнулся на это.

— Хочешь, я позову его обратно и мы обсудим твою девственность на момент нашей свадьбы!

— Ты не посмеешь! — я же открыл рот, чтобы что-то сказать, и она отвесила мне пощечину. — Угомонись уже! — я же начал хохотать, и через мгновение она присоединилась. — Не смешно! — возмущалась она. От этого мы только громче расхохотались. Немного спустя мы, наконец, смогли перевести дух. — У тебя такое случалось когда-нибудь?

— Что, наталкивались ли на меня с девушкой родители? — Мэрилин кивнула. Я фыркнул. — Ты видела дом моих родителей. Где мне там было уединяться? Все грехи я совершал в других местах. Хотя один раз это привело к неприятностям, вроде как.

— Как же?

— Ну, родители на меня никогда не наталкивались, но Хэмилтон однажды вскрыл один мой обувной шкафчик, и на ужин высыпал на стол хранящиеся в том ящике презервативы, — моя жена охнула, и я описал тот случай. — Это был один из решающих факторов, почему я съехал. Он уже был неуправляемым в то время.

— Должно быть, весело!

— Точно. Мама потребовала, чтобы папа со мной что-нибудь сделал. Это же я был виноват в том, что Хэмилтон творил нелепости, — от воспоминания о своем придурке-братце я скорчил лицо. — Мне стоило утопить его сразу после рождения.

Нам пришлось отвлечься от блуждания в воспоминаниях, когда, громко споря и ругаясь между собой, в дом вошли близняшки. Мы с Мэрилин обменялись многозначительным взглядом, и она пошла разбираться с новой проблемой. Обе девочки почти равное время провели в криках друг на друга и жалуясь матери, чтобы она заняла их сторону в споре. Сутью спора было то, что пока они были в торговом центре, они наткнулись на некого Бобби Снайдермэна, который вот прямо сказочен, и крут, и мил, и все в таком духе, и что он флиртовал с ими обеими, и теперь они были убеждены, что это настоящая любовь, и каждая хотела, чтобы ее сестра-близнец спрыгнула с крыши какого-нибудь высокого здания и оставила ее в покое! Я решил поступить так же, как это сделал сын, и смыться! Я направился в свой кабинет и закрыл дверь, оставив Мэрилин разбираться с этими криками.

Где-то через десять минут в кабинет с замученным видом вошла Мэрилин и плюхнулась на диван.

— Это все твоя вина! — сообщила она мне.

Я рассмеялся и ответил:

— И в чем же здесь моя вина?

— Ты мужчина. Ты просто должен быть виноват.

Я снова рассмеялся.

— Эй, помни о правилах. Я разбираюсь с мальчиками, а ты с девочками. Я тебе еще до их рождения говорил, что они в этом возрасте станут невозможными. Думаю, я, наверное, начну оставаться в Вашингтоне.

— И оставишь меня с детьми?! Забудь об этом! Я с тобой! А они могут помереть с голоду! — и мы покачали головами от этой удивительно приятной мысли. — И так, ты до этого говорил с Чарли и Мисси?

Я вкратце рассказал ей суть своего с ними разговора. Она кивнула.

— Ты наткнулся на них? — удивленно спросила она.

— У меня уже была мысль о том, что там происходит.

— Он однозначно твой сын!

Я пошевелил бровями, глядя на жену.

— Почему бы тебе потом, когда дети лягут спать, не надеть купальник, чтобы мы могли выйти наружу и я бы подробно тебе все описал?

Мэрилин закашлялась от этого:

— Мечтай, мистер!

— Ты знаешь, тот самый красный, который я купил тебе.

Глаза Мэрилин широко распахнулись. Я говорил про очень непристойный купальник, который купил ей на Райском острове. Он был предельно маленьким, с большим упором на «предельно», с очень узкой зоной бикини, с завязками по бокам и почти отсутствующим лифом. Он был очень плотным, красного цвета, и у него еще была приятная особенность, что, намокая, он становился почти прозрачным.

— Ни за что! — возмутилась она.

— Я уверен, что видел его где-то здесь после нашей последней поездки. Наденешь его, мы пойдем плавать и я тебе покажу точно, за чем я их застал.

— Забудь! — она улыбалась.

— Думаю, я накачаю тебя выпивкой сегодня вечером, чтобы проверить, смогу ли я убедить тебя в обратном, — и затем я поднялся и провел ее обратно в кухню, чтобы сделать напитки. В это время уже было относительно тихо. Либо девочки выдохлись от своих криков, либо же они сидели в своей комнате, продумывая что-нибудь гнусное для меня, Бобби Снайдермэна или кого-нибудь еще. Я исправно наливал жене джин с тоником покрепче на протяжении всего ужина и после него.

На втором бокале Мэрилин с подозрением отметила:

— Мне кажется, ты мне наливаешь крепче, чем обычно.

Я с самым невинным выражением посмотрел на нее:

— Кто, я?

— Ты что-то задумал!

В этот момент появилась Холли:

— Что папа задумал?

Следом с тем же вопросом влезла Молли.

Их мать посмотрела на них и сказала:

— Ничего такого! Ваш отец знает, о чем я говорю.

— Пап?! — дружно спросили близняшки.

Я только рассмеялся:

— Понятия не имею, о чем говорит ваша мать, — затем я взглянул на Мэрилин и звякнул кубиками льда в своем бокале. — Добавки?

Глаза Мэрилин заблестели.