С чистого листа главы 100-165

Там стояло трое, один чернокожий мужчина постарше в полицейской форме или вроде того и в кепке акции от Лесной Службы США, еще один белый армейский офицер примерно моего возраста и молодой чернокожий парень в кадетской форме Военной Академии. Я знал его. Это был Роско Бакминстер. Когда я подходил, Роско и офицер встали по стойке «смирно» и отсалютовали, а полицейский немного выпрямился. Я подошел немного ближе, затем остановился и сам встал «смирно» и отсалютовал в ответ.

Когда мы закончили с приветствиями, я протянул Роско руку.

– О, Роско, мне очень жаль. Как мама?

– Спасибо, дядя К… мистер президент. Она в порядке. Все уже внутри. А мне просто нужно было немного подышать.

– Ты все еще можешь называть меня дядей Карлом, я не против. Но если встреча официальная, то тогда называй меня «мистер президент», или тебя выставят из армии вон, – с ухмылкой сказал я.

В этот момент подошла Мэрилин и обняла его. Роско был уже немного выше нее. Она начала с ним говорить, а я в это время взглянул на остальных двоих.

– Господа, Карл Бакмэн.

Первым ответил чернокожий, сказав:

– Джон Браур, шериф округа Бакминстер. Я знаком с семьей Харлана уже многие годы, – затем он с отвращением взглянул на толпу репортеров. – Они как стая гиен.

Я пожал шерифу руку.

– Шериф, у гиен есть мораль. Если кто-нибудь из них дорвется, у вас есть мое разрешение запереть их и выбросить ключ. Черт, да даже пристрелите их, а я выпишу вам помилование! Приятно познакомиться с вами, – затем я повернулся к офицеру, полковнику артиллерии. – Полковник? – и я пожал руку и ему.

– Эйвери, сэр. Уильям Эйвери. Я уже несколько раз встречался с Харланом на службе за эти годы. Мы поддерживали контакт, когда он оставил службу. Анна Ли позвонила и пригласила нас с женой. Сейчас я просто болтал с Роско о своих деньках в Бист Барракс.

Я улыбнулся и кивнул:

– Нам с Харланом удалось отделаться от этой пытки. Мы тоже несколько раз служили вместе. Я рад, что вы вместе. Им нужны знакомые лица.

Роско обернулся и сказал нам:

– Сэр, мама сказала, что она хотела бы, чтобы вы были одним из несущих гроб, если сможете. В смысле, если вам позволительно сейчас такое. Если же нет – то не переживайте, у нас есть куча племянников.

– Было бы честью для меня. Давай только понадеемся, что мы купили твоему отцу недорогой и легкий гроб.

Он улыбнулся:

– Я как-то от него слышал то же самое.

– Это тяжелая хреновина, это точно.

– Вы оба ужасны, и я расскажу все твоей матери, Роско, – вставила моя жена. – Нам пора внутрь.

Я улыбнулся, взял Мэрилин за руку и Роско провел нас внутрь. Для нас были зарезервированы места через пару рядов от семьи, и Роско шепнул:

– Мама просила, чтобы вы были у прохода, чтобы вы могли выйти и высказаться.

Я кивнул, но затем мы с Мэрилин отошли и направились обнять Анну Ли и Мэри Бет. Они до этого плакали, это было очевидно, но уже успокоились. После этого мы сели в своем ряду, а Роско сел к своей семье.

Литургия была довольно простой, чтобы за ней повторять. Он была несколько дольше и бурнее, чем я привык, но это был такой стиль, так что нужно было просто плыть по течению. Церковь была довольно большой и забитой, хотя было ли это из-за самого Харлана или меня, было спорным вопросом. Наконец настал мой черед говорить, и священник вызвал меня к кафедре.

– Благодарю вас, пастор Кармайкл. С огромной долей сожаления я узнал, что Харлан Бакминстер нас покинул. Мы узнали об этом только в пятницу вечером, и вся наша семья ощутила горесть этой утраты. Мы поспешили к Анне Ли так скоро, как только узнали, потому что так всегда поступают близкие и друзья, и как сегодня поступили вы.

Я знал Харлана Бакминстера уже больше двадцати лет, еще с подросткового возраста, и мы стали друзьями с самого первого дня. Мы познакомились в первый день нашей начальной подготовки в армии. Бакмэн, Бакминстер – Армия– это ничто, если не быть слаженными, и нас распределили в одну казарму и на одно и то же место. Я был на верхнем ярусе койки, Харлан спал подо мной. До самого конца того лета, когда одному из нас что-то поручали сделать, другой всегда был с ним.

У нас с ним не было ничего общего. Харлан был чернокожим пацаном из Миссисипи, сыном рабочего на фабрике и потомка рабов. Я же был привилегированным белым из одного из богатейших пригородов в стране. Единственное, что нас объединяло – это цвет, не черный или белый, а зеленый, армейский зеленый. Мы были солдатами, и нам этого вполне достаточно. Мы быстро стали друзьями.