С чистого листа главы 100-165

– Пинай его насчет оценок, – сказал ей я, затем мы все обнялись и уехали восвояси.

В Вашингтон мы летели молча, мы с Мэрилин оба были погружены в свои мысли. Я знал Харлана уже четверть века. Было ли это долгим сроком? Казалось, что всего пару лет назад мы покинули учения, стреляли 105-ми и прыгали вместе. Все было так, как я и сказал – мы не были черными или белыми, мы были зелеными. Он был чертовски слишком молод для того, чтобы уйти!

Остаток недели стал смесью жуткой фальши и дипломатии. Каждый день проводилось какое-нибудь подобие церемонии, иногда долгое, иногда – нет, и обычно в присутствии Бушей. У меня был подполковник Военного округа Вашингтона, который давал мне указания и расписания того, что мне нужно было делать. Каждый раз, когда я его видел, меня накрывала мысль «Мы платим офицеру О-5 за это дерьмо?!». Казалось, каждый день мне нужно было давать разные речи или памятные презентации, и Мэтт с Майком нередко задерживались допоздна, составляя их для меня.

В тот день все стало хуже. Кто-то решил повеселиться, отправляя письма с сибирской язвой в различные правительственные офисы. К счастью, я вспомнил об этом происшествии, хоть и не смог уточнить временной период, и одиннадцатого сентября я отдал указание начать более тщательно проверять почту. В офисы Конгресса ничего не попало, хотя в почтовом отделе Капитолия все-таки пошло заражение и четверо работников со временем умерли. По какой-то причине казалось, что в этот раз все было не так плохо, как на моей первой жизни. И снова пресса активно зашевелилась.

В это же время зарубежные лидеры ежедневно стекались к нам. Почти каждая нация со всего мира, с которой Соединенные Штаты поддерживали близкие отношения, направляли к нам либо члена королевской семьи, либо самого высокопоставленного человека, либо министра по международным отношениям. Многие направляли всех вышеописанных. Из Англии к нам приехали принц Чарльз и премьер-министр. Из Израиля прибыли президент, премьер-министр и министр по международным отношениям. В отличие от ситуации с Кеннеди, в этот раз к нам приезжали и делегации из различных либо бывших, либо и ныне существующих коммунистических стран, включая Китайскую Народную Республику. Также приезжали и делегации из нескольких арабских и исламских стран, но не из всех. В то же время в некоторых из них люди все еще плясали на улицах.

Я поручил Дику Чейни разобраться с большинством из прибывших. Мы тогда уже почти не разговаривали, и передавали все друг другу через помощников и ассистентов. Я приказал ему разбить делегации на группы. Люди, которые нравились нам и были важными партнерами – встречались со мной. Люди, которые нам нравились, но были не так важны – встречались с ним. Люди, которые нам не нравились – встречались с кем-то из подчиненных, независимо от их статуса. В эту группу входило большинство арабских стран. Ни за что в жизни я бы не стал садиться и делить свой хлеб с саудитами, точно не тогда, когда почти все захватчики оказались выходцами из арабских стран, сотрудничавших с арабскими террористами. Если им это и показалось оскорбительным, мне было плевать.

В конце концов, я выступил перед власть имущими около десятка стран. В большинстве случаев я смог познакомиться с ними между церемониями. Все хотели, чтобы новый президент Америки посетил их страну. Это на самом деле было довольно бодряще тем, что некоторые из этих мест и в самом деле были местами, которые хотелось бы посетить. Джордж Буш никогда не посылал меня в Париж, будучи живым, но теперь казалось вполне вероятным, что, будучи мертвым, он позволил бы мне туда поехать.

После того, как я посмотрел на гроб в ротонде Капитолия в среду, я смог встретиться с Колином Пауэллом в Овальном Кабинете. Я знал, что некоторые «неоконсерваторы» из Западного Крыла доложили бы об этой встрече «настоящим» Республиканцам, но мне было уже все равно. Настало время вынести сор из избы.

– Колин, спасибо, что пришел, – сказал я после того, как он вошел в кабинет. Я отпустил сопровождение Секретной Службы и жестом пригласил его к буфету. – Кофе?

– Позвольте мне, сэр. Вы будете?

– Я буду чай. Никогда не мог переварить кофе. А теперь мне и не нужно, – с улыбкой сказал я.

Я присоединился к нему у буфета и налил себе Эрл Грей из серебряного заварника. Колин же налил себе ямайкского кофе с Голубой горы. Этот сбор был одним из самых дорогих в мире и был только в Овальном Кабинете. Было весьма иронично, что я не мог его распробовать. Для меня это был всего лишь кофе, и от него у меня сводило желудок. Мы взяли свои чашки с собой и направились к креслам посередине кабинета.

– Вы хотели меня видеть, сэр?

Я улыбнулся:

– Колин, думаю, что когда мы одни, можешь называть меня Карл. Двадцать лет назад это я бы обращался к тебе «сэр», и не иначе, и делал бы я это в стойке «смирно».

Он усмехнулся:

– Карл, я бы не был настолько нахальным. Я бы не хотел, чтобы меня посчитали неуважительным.

– Ты думаешь, что кто-нибудь, кто бы это ни был, может посчитать тебя неуважительным по отношению к президенту? – с улыбкой спросил я.