С чистого листа главы 100-165

– Тогда с ним все будет в порядке, если так. С другой стороны, исходя из того, каким я вижу Скутера – он не высморкается, не спросив прежде у тебя, какую салфетку ему взять. Если это ты поручил ему уничтожить информацию, то, может, тебе тоже стоит нанять адвоката.

– ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ?!

– Дик, думаю, нам настало время разойтись. Как бы ты предпочел – уволиться по собственному, или ты хочешь, чтобы я попросил тебя покинуть пост? Что Ари стоит отдавать в прессу? – с меня было довольно его выходок.

Мне не нужен был Дик Чейни, чтобы казаться сильным. «Несокрушимая свобода» (Колин сказал мне уняться и принять это название) прошла бы успешно.

– Иди к черту, Бакмэн!

– Хорошо, пусть будет так. Сегодня днем Ари Флейшер даст заявление о том, что в свете наших разногласий в сфере внешней политики я попросил тебя покинуть пост генерального секретаря, приказ вступает в силу немедленно. Я также напоминаю тебе о том, что ты давал клятвы, касающиеся неразглашения засекреченной информации, и нарушение этих клятв будет преследоваться по закону, и я не буду никого миловать.

Чейни побагровел, и я задумался, а не хватит ли его удар прямо у меня в кабинете. Я не был бы сильно против этого, но, как говорится, с бумагами потом возиться – просто ужас! Он быстро ушел из моего кабинета, хлопнув дверью, и мой следующий звонок был адресован Ари Флейшера. Ари бы меня возненавидел. Второй мой звонок был Колину Пауэллу, чтобы дать ему знать, что для него уже освободилось место.

Дик не стал любезничать в тот вечер. Все репортажи того вечера в унисон начали с истории увольнения Чейни с поста генерального секретаря, и как я зачищал кабинет министров. У большинства каналов было по две-три истории, чаще одна про увольнение Чейни и еще одна пересказывала обо всех, кого я уже уволил. И только NВС подхватила расследование министерства юстиции о «неправомерных действиях высших чиновников государственного департамента», хоть у них и не было никаких деталей, и Брокау предположил, что это было частичным поводом для отставки Чейни. Со своей же стороны Чейни объявил меня запутавшимся слабаком. Нашей стране нужна была твердая рука, а у меня на это силенок не хватало.

Разговор же с Ричардом Кларком был куда проще. Я попросил его приехать днем в четверг и пообщаться со мной пару минут. В этом году я уже сотрудничал с ним, когда мы пытались донести до людей ужасы терроризма. Подозреваю, что он знал, что я собираюсь предложить ему работу, но не знал, какую. Я поступил просто. Я предложил ему Центральное Разведывательное Управление и добавил, что я хочу, чтобы тамошний бардак был разобран, и чем скорее, тем лучше. Он и бровью не повел, и сразу же согласился.

У меня также состояли и разговор с Джоном МакКейном. Он приехал утром в пятницу и я сразу же пригласил его к себе. Не то что бы я был излишне уважительным, но он был из давних сенаторов, а желания злить Сенат у меня не было. Я уже решил для себя, что хочу иметь более товарищескую атмосферу, чем у многих президентов было с Конгрессом. Я хотел каких-то изменений, и если для этого надо поцеловать несколько задниц в Конгрессе, то пусть так.

Джон вошел в Овальный Кабинет, и я, поднявшись, обошел свой стол, чтобы поприветствовать его.

– Спасибо, что пришел, Джон.

– Конечно, мистер президент. Чем могу вам помочь?

Мы обменялись рукопожатием, и я пригласил его сесть в кресла посередине кабинета. Он немного прихрамывал, как и я, это было напоминанием о его службе во Вьетнаме. У нас была общая болячка.

– Могу я предложить тебе кофе?

– Пожалуйста.

Я взглянул на Фрэнка Стуффера, который и привел сенатора ко мне в кабинет и кивнул. Пока Фрэнк наливал кофе и чай, я немного поболтал с МакКейном, но мы не сказали ничего существенного. После того, как Фрэнк принес наши чашки, я поблагодарил его и отпустил из кабинета.

Джон отпил немного кофе и отметил:

– Это и вправду очень хороший кофе. Хоть вы его и не пьете, как мне рассказывали.

– Нет, я больше по чаю, еще с подростковых лет. Скажу честно, это несколько усложняло жизнь в армии. Армия работает на кофе!

– На флоте все было примерно так же. Может, ром больше и не выдается, но им лучше бы все еще держать у себя кофе, – на это я улыбнулся и кивнул. – Это были простые деньки, мистер президент. Сейчас все намного сложнее. Вы явно были заняты в последние несколько дней.

– Это действительно так, Джон. Кстати, зови меня Карл.

– Спасибо, Карл. Как я уже сказал, вы явно были заняты. ЦРУ, ФБР, теперь госдеп – мне стоит задуматься, что же вы затеваите.

Я понимающе кивнул.

– Я бы удивился, если бы ты не задумался о том, что происходит. Позволь мне сказать об этом максимально прямо. Наша страна только что перенесла худший кризис разведки со времен Перл-Харбора, и я не преуменьшаю. Мы потеряли в Башнях-Близнецах больше людей, чем в Перл-Харборе, а тогда все обернулось мировой войной. Ты тогда был во флоте. Ты наверняка был в Перл-Харборе, повидал Аризону и Чашу Пунша. Для нашего поколения и поколения наших детей этот день станет таким же памятным, как и тот. Ты согласен с этим?