С чистого листа главы 100-165

Список жалоб был бесконечен. Коренные американцы, анти-иммиграционные и про-иммиграционные группы начали спорить о смешении наций, и о том, был ли я расистом – кто-то воспринял фразу «Только небеса знают, кого, в конце концов, притащат домой наши дети!» как что-то нетактичное и расистское. Общество «Матери против пьяных водителей» возмущались о распитии несовершеннолетних («Это не было запрещено в 1974-м.» – это пропустили мимо ушей!) Дональд Уилмон, священник, который руководил группой «семейные ценности», возмутился моим похотливым и распутным поведением и описал братские общежития как дома, полные пьяных хулиганов! (Что ответил Ари? «Я спрашивал президента об этом, и он сказал мне, что именно поэтому он и вступил!») Фармацевтические компании возмущались, что из-за того, что я не был экспертом по психологии, и очевидно, не знал, какими чудесными были их таблетки. Выглядело все так, будто я провел целых два часа, оскорбляя всю страну.

В это же время комики вечерних шоу получили просто дар богов! На «Ежедневном Шоу» Джон Стюарт провел эксперимент и поджег шоты (Он и вправду выпил два горящих шота, как и я в свое время. Его решение? «Вот же *запикано*. А он крепкий *запикано* сын!») Другим вечером он нарядил Стивена Колберта в костюм собаки и назвал его их «Главным собачьим корреспондентом». Джей Лено вывел Санта-Клауса и парочку хорошеньких актрис в сексуальных костюмах эльфов; Санта внес меня в список плохих мальчиков, а эльфы – в список хороших. Дэвид Леттерман составил топ-10 «Опыта Бакмэна» прямо из своего офиса в Омахе, штат Небраска.

Все достигло своего апогея в субботу двадцать второго декабря. «Субботний вечер в прямом эфире» начался прямиком с «Опыта Карла Бакмэна». Забудьте про Санта-Клауса! У них был рождественский подарок прямиком от президента Соединенных Штатов! Даррелла Хаммонда поставили изображать Карла Бакмэна. Он до этого уже изображал Билла Клинтона, а Уилл Фаррелл – Джорджа Буша. Даррелл был больше всех на меня похож, как я думаю, если надевал бы своего рода парик с залысиной и редеющими волосами. Он пару раз меня подколол, но не слишком усердствовал, потому что одиннадцатое сентября было всего пару месяцев назад, и было слишком рано шутить надо мной, что в ответ я бомбил афганцев. Там была еще сценка, где я увольнял всех, кого вижу, ее сочинили вскоре после того, как я избавился от Дика Чейни.

Шоу началось в репродукции Овального Кабинета. Было уже поздно и «я» виделся с Тиной Фей. «Я» сидел за своим столом, а она – напротив, отыгрывая роль конгрессвумен. «Я» убеждал ее поддержать мою позицию, а она все отказывалась.

Даррелл: Что я могу сделать, чтобы убедить вас поддержать законопроект, госпожа конгрессвумен?

Тина: Мне жаль, мистер президент, но я просто не могу.

Даррелл: Совсем ничего? Вы уверены?

Тина: Я уже твердо решила, сэр.

Даррелл: Это критично, госпожа конгрессвумен!

Тина: Нет, мистер президент, я не изменю своего решения!

Даррелл: Тогда у меня нет другого выбора. Вам придется получить «Опыт Карла Бакмэна»!

С этими словами на столе магическим образом появилась большая красная кнопка. Он нажал на нее, и внезапно свет начал меркнуть. Опустились колонки и заиграла "Lоvе Is In Тhе Аir". С потолка спустился дискошар и начали мелькать цветные огоньки. Из стены откинулась шкаф-кровать. Даррелл поднялся из-за стола, и стало видно, что он сидел за столом в трусах-боксерах с сердечками.

Камера начала отдаляться, пройдя сквозь открытую дверь, которую закрыли двое "агентов Секретной Службы", стоящие на посту с каменным выражением. Из-за двери начали раздаваться громкие сладострастные звуки. Где-то через тридцать секунд дверь распахнулась и оттуда вышла Тина Фей с растрепанными волосами, размазанной губной помадой, полурасстегнутой блузкой и туфлями в руках. Она часто дышала, и со стоном произнесла:

– Вы получили мой голос, президент Бакмэн, но сперва… В ПРЯМОМ ЭФИРЕ, СУББОТНИЙ ВЕЧЕР!

Мэрилин чуть не лопнула от смеха, пока это показывали. Обычно мы это шоу не смотрели, но я знал, что что-то должно было случиться. На следующее утро по всем воскресным утренним ток-шоу только и трубили об этом. Джона Бейнера, которого пригласили под предлогом обсуждения безопасности авиалиний и акта о безопасности, и о котором знали, что он был моим другом, спросили, знал ли он об «Опыте», и была ли у меня когда-нибудь необходимость им воспользоваться. Он только расхохотался и сказал:

– Точно не со мной! Может, вам стоит спросить у кого-нибудь из женской половины Конгресса или Сената.

Барни Фрэнк, раскрывшийся гей-конгрессмен из Массачусетса, который выступал на другой передаче, говоря о финансовой реформе, доложил, что я все равно был не в его вкусе, и что стоит спросить у дам на Кэпитол-Хилл. И наконец Фрэнк Стуффер, который выступал по теме законопроекта по авиалиниям, когда его спросили у Тима Рассерта, признался, что когда мы с Мэрилин уедем в наш следующий отпуск, то Овальный Кабинет перестроят, чтобы повесить дискошар и шкаф-кровать.

Просто чудесно!