С чужим ребенком

  Так и будет! Сперва он быстро объяснит ей про Лидию, а потом, когда она все поймет, он обнимет ее и...

  Тут ход его мыслей был прерван: машина остановилась возле дома.

Глава восьмая

     Джинни укрыла Дэймона легким одеяльцем, нагнулась и поцеловала его. Он тихо посапывал. Она шепотом пожелала няне доброй ночи. Та рассеянно улыбнулась ей и вновь углубилась в чтение очередного триллера.

  Джинни, нахмурясь, вышла из детской. Как легко и понятно все было, когда она только приехала сюда! Теперь же все изменилось. Филип был не просто высокомерным ретроградом, каким казался поначалу, Лидия — не просто жалкой, обманутой женой Креона, а добрая тихая няня оказалась поклонницей Стивена Кинга.

  Джинни пересекла пустую гостиную. Только Джейсон Папас не изменился. Как был старым безмозглым эгоистом, так им и остался. И чем лучше Джинни узнавала его, тем большей ошибкой казалась ей идея Бесс привезти сюда Дэймона. Если он и признает внука, вполне возможно, что он тогда захочет распоряжаться его жизнью так же, как распоряжается жизнью своей семьи. Если б она только могла нормально, спокойно, не спеша поговорить с Бесс, все ей объяснить...

   Джинни потерла лоб: у нее начинала болеть голова. Стресс, безошибочно определила она и пошла к себе в спальню.

— Уложила ребенка?

  Джинни чуть не подпрыгнула от изумления, услышав голос Филипа. Она оглянулась и увидела его сидящим возле окна. Радость от его неожиданного появления заставила ее забыть о головной боли. Да, наверное, лучше бы он не приходил сюда, но... Но так немного дней ей осталось провести с ним. Она тряхнула головой, стараясь прогнать грустные мысли.

   — Так точно, сэр. Дэймон, он же «ребе нок», спит.

   — Хорошо, — Филип не обратил внимания на ее сарказм. — Мне нужно поговорить с тобой о сегодняшнем вечере.

   Головная боль Джинни усилилась. Меньше всего на свете ей хотелось говорить с ним о Лидии. Неужели только за этим он и пришел к ней?

     — Никакой необходимости в этом нет, — возразила она. — Но если ты настаиваешь, можно и поговорить.

     Филип поморщился:

   — Ты, как никто другой, умеешь увести разговор в сторону, — пожаловался он.

  Джинни присела на краешек шезлонга, глядя на длинные ноги Филипа, обтянутые легкими серыми брюками, и с трепетом вспомнила их прикосновение к своим бедрам. Ей страстно захотелось коснуться его. Почему она должна отказать себе в этом удовольствии? И, протянув руку, она дотронулась пальцами до его ноги там, где заканчивался  носок. Филип резко отдернул ногу.

   — Ты не должна поддерживать Лидию с этой глупостью, — сказал он.

  Джинни одарила его совершенно невинной улыбкой:

— Да? А с какой именно глупостью?

— Не прикидывайся дурочкой!

     Разговор начинал забавлять Джинни. Она вдруг поняла, что, несмотря на то, что они с Филипом часто спорят, эти споры походят не столько на споры, сколько на состязание в остроумии. Причем на состязание равных по силе соперников. Да, равных, хочет Филип признать это или нет. Вот так-то, мистер Лизандер!

   — Я не допущу, чтобы она встречалась с этим... — он опять запнулся.

   — Стюардом Моррисом, — с доброжелательным видом помогла Джинни. — Честное слово, я заготовлю для тебя несколько плакатов с особенно трудными именами.

— Я не хочу...

   — Насколько я понимаю, — перебила Джинни, — речь не о том, чего хочешь ты, а о том, чего хочет Лидия.

— Она не понимает...

Джинни шумно вздохнула:

   — Это у нее, очевидно, семейное. Скажи мне, пожалуйста, что Стюард может с ней такого сделать, чего еще не сделал Креон?

   — Никаких доказательств, что отец ребенка — Креон, нет. — Филип не хотел обсуждать Креона и его отношения с Джинни. Он даже думать об этом не хотел: одна мысль сводила его с ума.

   — Ладно, оставим Креона. Тогда поведай мне все те ужасы о Стюарде Моррисе, которые так тебя пугают, что ты даже имени его произнести не можешь.

   Филип в отчаянии посмотрел на нее. Ну почему она не хочет без споров и возражений сделать так, как он говорит? Зачем подвергать сомнению те правила, по которым он жил всю жизнь?

   — Он не нашего круга, — вспомнил он любимую фразу своего отца.

   Вот так-то! Это определение подходило к ней ничуть не хуже, чем к Стюарду.

— А ты, похоже, первоклассный сноб.

Пусть он думает, что говорит! Не ради нее, ради Лидии.

— Я не сноб! Я реалист!

— Что в лоб, что по лбу.

   Филип скрипнул зубами. Как она не может понять, что он заботится о своей сестре! Он ответствен за Лидию. Он обещал отцу и, как глава семьи, должен сделать все, чтобы она была счастлива.

  А была ли Лидия счастлива с Креоном? Эта мысль застигла его врасплох. Знала ли она, что ее муж, будучи в Нью-Йорке, встречался с Джинни? А может, и не с ней одной? Ведь он часто уезжал по делам; возможно, в других городах его ждали другие женщины?

   И Филипу представилась длинная очередь молодых женщин с младенцами, стучащих в дверь Джейсона и требующих признать права их детей.