(с)дала на «отлично»

Мы еще немного посидели и разъехались по домам. Василий стоически вынес испытание грузчиком, с сердитым лицом перетаскивая пакетики с обновками из автомобиля в мою комнату, и с явным облегчением встретил конец рабочего дня.

Я взяла наушники и отправилась принимать ванну. Под расслабляющие звуки любимой музыки вновь и вновь перечитывала сообщение от Марка, нежась в ароматной пене с запахом кокоса.

Настроение было таким игривым, что в пору пошалить. Я отключила наушники и открыла камеру. Встала на ноги и взглянула на себя в отражении зеркала.

По нежной распаренной розовой коже медленно стекала кокосовая пена. Подставив левую ногу на бортик, отвела колено пошире в сторону. Розовая плоть, открывшаяся в этом положении, выглядела заманчиво. Правой рукой сжала стремительно наливающийся клитор, а левой рукой сделала фото. Кадр крупным планом. Узкая талия, торчащие подвздошные косточки, слегка впалый живот и тонкая рука, сжимающая все самое сокровенное между разведенными в сторону ногами.

Пошло. Интимно. Порочно-красиво.

«Мечтаю об обещанном поцелуе…» написала я, прикрепила фото и отправила Марку.

Бульк…

Ответ пришел незамедлительно, и меня резко окатило волной жара то ли от смущения, то ли от предвкушения.

«Руку убери, хочу видеть, какая ты мокрая, моя девочка»

Клитор дернулся от новой волны возбуждения. Пальцы привычно погладили распухшую плоть, ощутив вязкую влагу.

Фотографировать? Нет?

Была — не была!

Щелк. И Марку улетела новая фотка, которая вполне могла украсить собой любой порносайт.

«Киска хочет поиграть?»

Ответить профессору я не успела, потому что вслед за сообщением поступил входящий видео-звонок.

Я сделала лицо посерьезнее, но пылающие щеки и горящие диким блеском глаза, выдавали меня с потрохами. Любому дураку, глядя на меня, будет понятно, что я возбуждена, а уж от профессора этого и вовсе не скрыть.

Мысленно приготовившись увидеть красивое лицо профессора, я приняла вызов. Но вместо любимых черных глаз, передо мной предстала совершенно иная картина, от которой телефон едва не сгинул в горячей воде с кокосовой шапкой.

На темном экране крупным планом широкая ладонь профессора плавно водила вверх-вниз по твердому, налитому, перевитому темными венками под бархатистой кожей стволу.

Я в изумлении раскрыла рот и распахнула пошире глаза, совершенно позабыв о том, что надо бы «держать лицо».

Послышался хриплый голос Марка за кадром.

— Я очень рад, малыш, что при виде моего члена твой ротик сам открывается.

Попытавшись сглотнуть несуществующую слюну в пересохшем горле, я неловко закашлялась.

— Скажи же мне что-нибудь, мисс Беккер.

— Рада Вас видеть, Марк Робертович. — пролепетала я.

— Действительно рада, Вика? Или это просто вежливые слова? — игривый хриплый тон профессора заманивал, подкупал и обезоруживал своей честностью.

Я хитро улыбнулась, направила камеру ниже пояса, села на бортик ванной и широко развела колени. Мне понравилось то, что я увидела. И, судя по тому, как громко выдохнул профессор, понравилось не мне одной.

— Ты прекрасна, детка. Такая нежная… такая розовая… такая сочная… — на каждый свой эпитет Марк сильнее сжимал свой кулак и резче водил им по члену.

Я аккуратно раздвинула тугие от прилившего возбуждения складочки и осторожно помассировала себя. Медленно. Демонстративно. Эротично. Томительно. Собирая влагу и растирая ее по бедрам. Красиво. Но нудно, правду говоря.

— Я хочу, чтобы ты была честной Вика. Мне не надо эротическое шоу, мне нужен твой оргазм. Реальный, бурный, откровенный. Ты ведь не ванильная фея, Вика. Ты любишь жестче, я вижу это. Поэтому завязывай с показательными выступлениями. Хочу настоящую тебя.

Его слова — чистый порок.

Я могла бы кончить, просто слушая откровения Горского, даже не прикасаясь к себе. Но он хочет видеть. Хочет знать.

Поэтому я перестаю думать о том, как все выглядит со стороны и удовлетворяю себя рукой именно так. Грубо. Сильно. Быстро. С нотками желанной острой боли. На грани между ласками и терзанием.

Сквозь шум в ушах, я слышу Марка и вижу, как его рука набирает скорость.

— Да, малыш! … Как же ты прекрасна! … Как я хочу вылизать тебя, девочка. Давай… вот так…

Не знаю, существуют ли на свете женщины, не кончившие бы от таких слов. Я явно не из их числа, потому что как только Марк высказал вслух намерение меня вылизать, мои мозг и тело сорвались в пучину наслаждения.

Закрыв глаза и едва не свалившись на пол от того, что вытянувшиеся носочки на стопах резко вдавились в дно ванной, я плыла по волнам, ослепленная яркими вспышками.

— Посмотри, что ты сделала, маленькая! — зарычал Марк, и я увидела, как массивная малиновая головка выстрелила на упругий живот.

— Я все еще помню твой вкус… — и это чистая правда.

— Никогда не позволю тебе его забыть, Вика. Ты — моя. Запомни это.

И отключился.

Ну что за невозможный мужчина!

Глава 20

Не смотря на то, что уснула глубоко за полночь, штудируя вдоль и поперек гребаную «Теорию макроэкономического равновесия», проснулась я бодрячком с первыми трелями будильника.