С дедушками не спорят

Двор Пинни-Вуха и его друзей просто великолепен. Настоящий замок! Четыре стареньких высотных «столбика» по углам – как четыре сторожевых башни. Крепостными стенами их соединяют разноэтажные цветные террасы современного кондоминиума, а внутри этой крепости – огромный двор.

И какой двор! Зелёное кружево живых изгородей сплетается с разноцветной вышивкой клумб, узором детских площадок, орнаментом спортивных комплексов. А посреди этого великолепия – горка, а на горке – полукругом пятиподъездная девятиэтажка, в которой и жил Пинни-Вух со своими лучшими друзьями. А с крыши девятиэтажки открывается вид на окрестности двора-замка: на хрустальное ожерелье оранжерей, на магистраль для колёсных тяжелогрузов, на скверик, ведущий к школе, на саму школу, на канал, на джунгли за каналом, на ангары за джунглями и дальше, дальше, дальше, на города, страны, океаны, острова и континенты… Замечательный двор!

Но как в самых чистых озёрах случаются пиявки, так идиллию лучшего во Вселенной двора несколько нарушала троица записных хулиганов.

Хулиганы обитали в юго-восточном столбике и были старше, выше и крупнее всех остальных чалмиков. Крупнее как раз настолько, чтобы попытки мятежа регулярно разбивались о неоспоримое превосходство в грубой силе.

Настоящие имена "плохишей" история не сохранила. Сами себя они именовали не иначе, как Good, Bad и Ugly2, не расставались с пробойными3 пистолетами (в их-то возрасте!) и играли только в "войнушку" по самым жестоким правилам.

Между собой Пинни с друзьями наградили недорослей прозвищами Хитрый, Злобный и Глупый.

Хитрый изображал пай-мальчика: волосы аккуратно стрижены и зачёсаны на идеальный прибор, рубашка и брюки выглажены, туфли начищены до блеска. Всегда и везде – только туфли! Если Хитрый замечал взрослых, то немедленно преображался в лучшего друга и защитника малышей. А ещё Хитрый постоянно хвастался, жульничал в играх и врал. За жульничество и враньё Хитрого, случалось, поколачивали собственные товарищи. И поделом.

Злобный стригся наголо, облачался исключительно в камуфляж и украшал левую щёку татушкой-черепом. Не настоящей татушкой. Переводной картинкой. Если в процессе хулиганско-злодейских дел Злобный всерьёз потел, татушка, иной раз, размазывалась. Конфуз! Но никто Злобного не жалел, а Хитрый и Глупый так и вообще не упускали случая для жестоких насмешек над приятелем.

Глупый щеголял ярко-красным ирокезом, цветастыми гавайками, изобильным пирсингом и огромными туннелями в мочках ушей. Глупый вечно одевался не по погоде: в жару натягивал свитер, а зимой выходил в лёгкой куртке, без шапки и шарфа. Прозвище Глупый заслужил даже не за нелепый внешний вид, но несуразными выходками и всякими гадостями: плевал вверх, ждал, пока упадёт и дико хохотал, обливал прохожих из окна подъезда, натягивал нитки поперёк дороги, закапывал в песочнице кирпичи и убивал кузнечиков. И всё время грыз ногти. Грязные ногти.

Хитрый, Злобный и Глупый представляли серьёзную опасность, с которой приходилось считаться всем чалмикам двора. Впрочем, Пинни давно заметил, что хулиганствующая троица никогда не появляется ни в библиотеках, ни на стадионах, ни в музеях. Чалмики ощущали себя в полной безопасностив спортзалах и в кружках, на субботниках и гуляньях. Но стоило друзьям, к примеру, отправиться в экспедицию на свалку, начать «войнушку» против соседней улицы, или затеять какую иную проказу, естественную для чалмиков, но не одобряемую взрослыми…

Так вот, продолжим.

Однажды весной, когда акации и баобабы уже зазеленели, но ещё не расцвели, в погожий субботний вечер, когда угли заката уже отпылали, но ещё не остыли, в тот час, когда двор уже отужинал, но пока не уснул…

Пинни-Вух, Гаврош и Чанга-Чук выбрались на пустырь, за каналом, когда сумерки уже расползлись по зарослям ивы у воды, но одуванчики ещё перемигивались с закатным солнышком. Благоухала липа. Любопытная мартышка наблюдала за чалмиками из пустующего аистиного гнезда. Енот-подросток волок куда-то здоровенный картонный ящик. Ящик цеплялся за молодые побеги ползучей лианы, и хвостатый хозяйственник недовольно ворчал что-то неразборчивое.

Вечер! Чудесный летний вечер, ласковый пятничный вечер, волшебный вечер, щедрый даритель добрых чудес и милых диковин!

Гаврош пришёл раньше и ожидал друзей возле трёх старых лыжных палок, вкопанных в землю. Гаврош считал себя самым организованным чалмиком во дворе, гордился собственной пунктуальностью и имел обыкновение ворчать по поводу неаккуратности товарищей. Вот и сейчас он скорчил недовольную мину, топнул ногой и изобразил преобидную пантомиму на боевом языке жестов: «Неуклюжие бледнолицие младенцы запутались в длинных юбках старых скво». Пинни и Чук пресекли дальнейшую дискуссию о возрасте и цвете кожи неоспоримым аргументом в виде двух исцарапанных кулаков. Впрочем, не всерьёз: между собой друзья сражались исключительно на стадионе, татами и шахматной доске.

А к этому вечеру они готовились полгода, с прошлой осени.

Чалмики притащили на пустырь ракету.