С Днем Постояльца!

Мои предположения были верны.

— А почему для вас так важно все забыть?

Она посмотрела в окно. Если бы мне пришлось выбрать только одно слово, чтобы описать ее, это было бы «скорбь». Глубокая, вселенская печаль окутывала ее, как саван. Она казалась измученной, словно богато украшенный меч, повидавший слишком много битв. Повторные удары стерли причудливые письмена на его лезвии, оставив его обнаженным и еще более смертоносным.

— Он думает, что если я забуду, то не буду испытывать искушения вернуться. Он хочет, чтобы я навсегда оставила Адиру Клайн.

— Вы можете вернуться?

— Это довольно сложный вопрос. — Адира отпила еще немного кофе. — Гора выбрала меня. Они даже не спрашивали. Двенадцать тысяч душ зависят от моего руководства. Уйди я, и все погрузится в хаос. И даже если бы я это сделала, моя жизнь здесь была прервана, когда я уехала. Прошло уже шесть лет. Не так уж и долго, но мне кажется, что это целая жизнь. Я не знаю, смогу ли я вернуться к себе прежней, в ее жизнь. Иногда я вспоминаю, как быть ей, но она похожа на старую куртку, которую я переросла. Она пахнет знакомо, с ней связаны хорошие воспоминания, но это слишком сдерживает.

— Мне жаль, — сказала я ей, и именно это чувствовала.

— Спасибо. Мне никогда не хотелось приключений. Наверное, я по натуре хоббит. Я была совершенно счастлива в своей мирской жизни и отмечала пункты из своего списка: поступление в школу, получение работы, покупка автомобиля, получение ипотеки…

Она замолчала.

— Вы скучаете по этому?

— Да. — Боль слегка обострила ее голос. Она спохватилась. — В любом случае, это спорный вопрос. Я пообещала Зедасу, что если он согласится на эту встречу, то я никогда больше не открою дверь на Землю. Это мое прощание.

— Простите меня, если я ошибаюсь, но разве Зедас не служит вам?

— Да. — Адира вздохнула. — Жизнь в моем мире очень коварна. Будущие сеньоры тренируются десятилетиями, учась выживать в имперской политике, открывая, как использовать магию, изучая стратегию и тактику. Есть девять способов приветствовать чиновника в зависимости от его ранга, и неправильный поклон или неправильное выражение могут означать разницу между мирной жизнью и уничтожением вашего дрихта.

Это не было похоже на веселое место.

— Когда я начинала, то ничего не знала. Не прошло и шести месяцев обучения, как император пригласил моего приемного отца ко двору. Это было не то приглашение, от которого можно было отказаться, и мое поведение в его отсутствие определило бы, жив он или умер. Зедас все это время держал меня за руку. Если бы не его руководство, Зеленая Гора была бы захвачена врасплох. Так что да, я могу игнорировать Зедаса, и если я отдам приказ, он подчинится, даже вопреки своему здравому смыслу.

— Но вы не хотите?

— Не хочу. Хуже, у меня нет выбора.

У меня не было времени для разговоров, особенно после того, как я подписала контракт на поездку Орро в Сан-Антонио.

— Зедас не ошибается, — тихо сказала она. — Я не могу жить в двух мирах одновременно. Вот почему я здесь. Избавляться от багажа мне больше не нужно.

Она замолчала. В каком-то смысле мы были полярными противоположностями. Она уехала в новое место, и оно навсегда изменило ее, так сильно, что она не могла вернуться домой. Я всегда старался сбежать из мира своего детства, но после того, как побегала по всей галактике, я вернулась, чтобы заняться тем же самым, что делали мои родители.

— Я размышляла о том, что такое милосердие, — сказала Адира. Вы милосердны, Дина?

Сегодня утром мне удалось выпить только одну чашку чая. Этого было недостаточно для философских дискуссий.

— Милосердие подразумевает силу и самопожертвование.

Адира подняла брови.

— Милосердие определяется как доброта или прощение, данное тому, кого в вашей власти покарать. Проявить милосердие — значит отказаться от возмездия, иногда ценой справедливости. У меня часто связаны руки. Безопасность моих гостей — это мой приоритет. Если я столкнусь с кем-то, кто попытается причинить вред тем, кто находится под моей опекой, я должна рассмотреть возможность того, что если я отпущу их, они могут снова попытаться причинить вред моим гостям. Я не могу этого допустить. Я не могу позволить себе пойти на такой риск.

— Разве вы проявили милосердие к людям моего дяди, когда они попытались вторгнуться в вашу гостиницу?

Я нахмурилась.

— Полагаю, это можно рассматривать как милосердие. Но в основном это было благоразумие. Любая внезапная смерть или исчезновение будет расследоваться. Гостиницы должны избегать внимания.

— Только если он заявит, что они пропали. Мой дядя ждал этой встречи с тех пор, как ему исполнилось девятнадцать лет, еще до моего рождения.

В этом не было никакого смысла.

— Как вы считаете, он прибегнет к насилию, когда вы встретитесь с ним?

Она снова улыбнулась.

— Насилие будет, но инициатором будет не он.

Дерьмо.

— Вы собираетесь убить своего дядю здесь, на моей территории?

— Я еще не решила. Мы говорили о милосердии. Если бы у вас был шанс проявить его, вы бы это сделали?

Ответ казался очень важным, но я не могла уловить почему.