С днем рождения, Белый Свет! Истории, рассказанные неисправимым романтиком

Романтика бывает разная: блатная, армейская, революционная, героическая, рыцарская… была когда-то даже производственная романтика.

В моей книге доминирует романтика путешествий, творческих исканий, познания мира…

В нынешнем мире очень трудно оставаться романтиком. Многие из них в жизни разочаровываются и даже проклинают ее за нереальные цели и несбывшиеся мечты. Но и это не про меня.

Сборник составлен из прозы и публицистики разных лет, и повсюду в том или ином виде фигурирует мой любимый Баку. На сей раз я не стал проводить границу между прозой и публицистикой – рассказы перетекают в эссе и наоборот… События и размышления по разному поводу, воспоминания с ностальгической ноткой, удивительные истории, встречи с известными артистами, журналистами, учеными, с которыми хоть и ненадолго, но сводила меня судьба… Уверен, каждый найдет здесь что-то интересное для себя; в предыдущей книге я обмолвился, что я – человек, которому есть что рассказать; и сейчас повторю то же самое.

Чтобы расставить, как говорится, точки над Ё, предваряю книгу своеобразным предисловием – оно вам многое объяснит.

Баку. Январь, 2023

Человек-метеор (вместо предисловия)

12 января каждого года я (в числе многих) отмечаю день рождения Джека Лондона, великого писателя, одного из тех, кем Америка может по праву гордиться, сказав: «Он – наш, и это – хорошо!»

Джон Гриффит Чейни, ты прожил всего сорок лет, но навидался столько, что другим хватило бы на три жизни. Однако твой богом данный талант заключался не только в том, чтобы много пережить и много видеть, но и в умении описать все это словами так, что тебя читали и читают до сих пор. Другой твой талант – не знаю, от бога ли – заключался в умении зарабатывать деньги литературным трудом, а это – непростое дело…

В литературе ты промелькнул как метеор: пронесся, озарив мир яркой вспышкой, да и сгорел… нет-нет, не бесследно, остался в мировой культуре.

Ты не являешься моим кумиром, Джон Гриффит Чейни, у меня вообще нет кумиров, но я тебя сильно уважаю и люблю. За меткое слово, за хороший сюжет, за воспевание мужества, дружбы, любви к женщине, любви к животным, любви к жизни. За честность. За скупой, но оттого более вкусный юмор. За воображение, позволявшее тебе представить и далекое прошлое, и отдаленное будущее. И за то, что ты был self-made man, Человек-Сделавший-Себя-Сам. Притом начав с нуля – с устричного пирата, с бродяги, с простого матроса, неустанно занимающегося самообразованием.

Посмею сказать, что во многом мы с тобой похожи, Джон Гриффит Чейни. Нет, мне до тебя, конечно, далеко… но довелось-таки побывать в краях, где вертолеты и вездеходы соседствовали с оленьими и собачьими упряжками. Я знаю, как пахнет океанский ветер, и как ослепительно блестят на солнце льды, и как шумят суровые леса, и как «курятся» вулканы… Я видел, как узкоглазые люди выходят на моторно-парусных суденышках в студеное море добывать королевского краба… И как силачи с медными головами и о трех глазах бродят по подводным полянам, волоча за собой резиновые шланги, и собирают в «авоськи» шишковатых трепангов, точь-в-точь как на суше собирают грибы… Я видел, как промышляют морского зверя и тралят рыбу, как ловят акул на крюки с наживкой и кальмаров на блесну из фосфора, видел, как дерутся за самку морские львы, а касатки рассекают воду серповидными спинными плавниками, гоняясь за тюленями, и как выпрыгивают из моря и с шумом обрушиваются обратно длиннорукие киты… Знаю, как любовь уродует красавца розового лосося, делая его горбатым и клювастым, и как жизнь уродует камбалу-палтуса, заставляя оба ее глаза съезжать на одну щеку… Довелось видеть все это в море, оно зовется Охотским.

И кроме того, я знаю, каково это – начать с нуля и пытаться стать self-made man’ом, когда против тебя весь мир и все люди, а ты, маленький, но упрямый, пытаешься занять в нем свое место, место писателя, сказать слово так, чтобы услышали и люди, и небеса… И каково это – исчеркивать лист за листом в поисках одного-единственного нужного слова, будто ты старатель и промываешь массу породы в надежде найти крупицы золота…

И я знаю, каково это – обивать пороги редакций, встречая везде отказ, насмешку, равнодушие, непонимание… до той самой светлой поры, когда произойдет заслуженное, заработанное тобой Чудо и тебя признают, и дальше все покатится, как снежный ком…

Так что я люблю тебя не только за мастерство – я тебя хорошо понимаю… Тем крепче духовные узы, соединяющие нас, Джон Гриффит Чейни.

(Добавлю, что тебя уважал и читал мой покойный отец, который, как и ты, прожил всего сорок лет и тоже поколесил по суше и походил по морям, и даже пересек экватор на рыболовном судне, пройдя при этом должный обряд «крещения» в соленой воде и получив от Нептуна прозвище «Осьминог»…)