Читаем С древнейших времен до создания Германской империи полностью

Главным достижением в развитии сельского хозяйства стало расширение посевных площадей посредством мелиорации и осушения, окультуривания торфяников и обвалования. Особенно впечатляющими были мероприятия бранденбург-прусского правительства в области Гавель-Одер-Пригниц и баварского — в болотах Дуная. Раскорчевки и осушение земель проводились и по частной инициативе, поощряемой правительствами. Улучшенному использованию земли способствовали также разделы части сельских общинных земель и соединения полей, начавшиеся по инициативе крестьян, но поддержанные князьями и монархами. Монаршие предписания, вместе с инициативой помещиков и крестьян, вели к усовершенствованию агротехнологии.

По инициативе монархов осуществлялось планомерное расселение в запустевших и вновь осваиваемых местах поселенцев-колонистов, получавших на период освоения разнообразные, в том числе налоговые льготы. Для подъема животноводства стали внедряться корнеплоды, фуражные культуры, во второй половине XVIII в. — картофель. К концу столетия развитие овцеводства стало необходимой предпосылкой для производства шерстяных товаров.

В конечном счете сельское хозяйство сумело обеспечить продуктами заметно возросшее в XVIII в. население Германии. Посевные площади выросли на 60 %, урожайность на единицу обрабатываемых земель увеличилась на 20 %. Но в питании населения резких перемен к лучшему не произошло, так как производство продуктов не поспевало за их спросом. Главным препятствием существенной интенсификации агроэкономики оставалась феодальная система.

Ремесло и мануфактурная промышленность

Ремесло и торговля преодолели депрессию быстрее, чем сельское хозяйство, — уже к концу XVII в. Огромную роль в этом сыграли цехи, остававшиеся главной организационной формой городского ремесла. Будучи заинтересованными в росте прибылей, увеличении продукции и расширении экспорта, они оказывали кредитную и иную поддержку поднимавшимся предприятиям, создавали рабочие места. Предпочтение отдавалось продукции, которая пользовалась растущим спросом на внутреннем рынке и имела особые шансы на экспорт. Таковыми были предметы роскоши (фарфор, ковры, шелк). Для их производства цехи приглашали квалифицированных мастеров из-за рубежа, поселяли их как в новых, так и в старых городах и даже на селе.

Государственная политика была направлена на развитие не только традиционных ремесел, но и новых, удовлетворявших потребности абсолютистских дворов, дворянства и внешних рынков. Такая продукция стала производиться в столицах германских княжеств и территориальных государств, нередко уже на мануфактурах. Стимулирующими мерами являлись: помощь монархов при заведении предприятий, освобождение от налогов в первые годы и привилегии в сбыте продукции.

Сопротивление со стороны подмастерьев продолжавшемуся «замыканию цехов» вылилось в ряде мест не только в забастовки, но и в восстания. Это заставило имперское правительство принять в 1731 г. «Ремесленный устав», который облегчил доступ подмастерьев в цехи, но одновременно наложил запрет на забастовки, выдвижение требований о повышении заработной платы и образование союзов.

Стремление цеховых мастеров к монополии смягчалось прежде всего установлением режима наибольшего благоприятствования для сельских ремесел, организацией сбыта продукции и поставок сырья, созданием мануфактур. Но в целом абсолютистские правительства с успехом использовали цехи в своих интересах как полезный инструмент «полицейского» надзора и дисциплинирования подданных.

Потребности сельского и даже части городского населения в продуктах ткачества почти повсеместно удовлетворялись домашним ремеслом. Но домашнее ремесло, свободное от цехов, особенно в местах с избыточным населением или недостаточным земельным фондом, теперь все более работало на рынок. «Протоиндустрия» развивается прежде всего в текстильном производстве. Возникает слой предпринимателей, налаживающих сбыт продукции домашнего ремесла и снабжение производителей сырьем и материалами («ферлагсистема»).

Такая система существовала в производстве льняного полотна в Силезии, Вестфалии (Минден-Равенсберге), Гессене, на Нижнем Рейне, в Швабии. В Билефельде и Оснабрюке, а в конце XVIII в. и в Силезии устраивались специальные выставки полотна, призванные обеспечить необходимый стандарт качества.

Более интенсивной эта система была в хлопчатобумажном, шерстяном и шелковом производстве. В XVIII в. центр производства хлопчатобумажных тканей переместился из Швабии в Саксонию. Сырье доставляли с Балкан, из Леванта и Западной Индии. Шерстяное и шелковое ткачество сосредоточивалось в Восточной и Центральной Германии, главным образом в городах и в их сельской округе.

Перейти на страницу:

Все книги серии История Германии

Похожие книги

1917–1920. Огненные годы Русского Севера
1917–1920. Огненные годы Русского Севера

Книга «1917–1920. Огненные годы Русского Севера» посвящена истории революции и Гражданской войны на Русском Севере, исследованной советскими и большинством современных российских историков несколько односторонне. Автор излагает хронику событий, военных действий, изучает роль английских, американских и французских войск, поведение разных слоев населения: рабочих, крестьян, буржуазии и интеллигенции в период Гражданской войны на Севере; а также весь комплекс российско-финляндских противоречий, имевших большое значение в Гражданской войне на Севере России. В книге используются многочисленные архивные источники, в том числе никогда ранее не изученные материалы архива Министерства иностранных дел Франции. Автор предлагает ответы на вопрос, почему демократические правительства Северной области не смогли осуществить третий путь в Гражданской войне.Эта работа является продолжением книги «Третий путь в Гражданской войне. Демократическая революция 1918 года на Волге» (Санкт-Петербург, 2015).В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Леонид Григорьевич Прайсман

История / Учебная и научная литература / Образование и наука
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука