С Евангелием в руках

Таким образом, Сергий, вопреки установившейся традиции, называет свой монастырь не в честь праздника, а в честь самой Святой Троицы, во имя в Троице прославляемого Бога – Отца, Сына и Святого Духа. Так он подчеркивает, что мы, христиане, поклоняемся не просто единому Богу, но Богу, единому в Троице. Единый невидимый Бог царствует над сотворенным Им миром. В Сыне Он нисходит на землю, становится человеком, умирает за нас на кресте и воскресает из мертвых; причем вся полнота Божия пребывает в Сыне телесно (Кол 2: 9). Наконец, Духом Святым Бог пребывает в сердцах человеческих. «Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа», – восклицает по этому поводу апостол Павел (1 Кор 6: 19).

Разумеется, догмат о троичности единого Бога – основа христианства, но как в Библии, так и в богослужебной литературе он, как правило, формулируется имплицитно и на уровень слов выводится крайне редко, вплоть до того, что в Библии, насквозь пронизанной утверждением троичности Бога, слово «Троица» вообще не присутствует. Преподобный Сергий прославляет Бога как Троицу эксплицитно и для этого называет свой монастырь обителью Святой Троицы.

Почему в центре созерцательной практики у Сергия оказалась не сотериология, не Крест, не тайна воплощения, но именно троическое богословие? Сам он не объяснил почему, но обычно историки и богословы видят в этом шаге святого стремление напомнить своим чадам о том, что Бог есть Любовь (см. 1 Ин 4: 8), а триединство есть совершенное выражение «единомыслия и внутреннего мира», как говорит Григорий Богослов.

Историки и писатели, склонные считать религию одной из форм идеологии, утверждают нередко, что Сергий, подчеркивая нераздельное единство трех лиц Святой Троицы, звал Русь к духовному и политическому единству. И всё же Сергий не политик, но мистик. И не следует видеть в нем идеолога, своего рода «политрука» при князе Димитрии, каким он нередко изображается в советских романах, или русского Мазарини. Сергия заботит не политическое, но духовное здоровье его братьев во Христе, хотя вовсе нельзя сказать, что он равнодушен к мирским проблемам. Святой, разумеется, страдает от нестроений в жизни вокруг, но он помнит слова Христовы: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это всё приложится вам» (Мф 6: 33). Бороться с мирскими нестроениями нет смысла, их всё равно не одолеешь. Если же искать не конкретной правды, но правду Царства Божия, то они, эти мирские нестроения, уйдут сами на задний план.

В Нагорной проповеди у Иисуса есть фраза: «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся». В греческом оригинале слово «правда» стоит здесь в винительном падеже, и это сразу заставляет задуматься внимательного читателя – после глаголов «алкать» и «жаждать» ставится не винительный, а родительный падеж. Как и по-русски: хотеть хлеба, воды и т. д. Винительный падеж означал бы, что человеку нужна вся вода, какая ни есть на земле. Но именно об этом идет речь в Евангелии. Блажен не тот, кто алчет конкретной правды, точнее, справедливости для себя или для своих близких. Блажен, кто ждет осуществления справедливости во всей ее совокупности в отношении всех людей на земле, всей справедливости, какая ни есть на свете. Такова логика Царства Божия. «Человекам это невозможно, но не Богу, ибо всё возможно Богу» (Мк 10: 27).

Преподобный Сергий посвятил свою обитель не Успению Божьей Матери и не Преображению Господню, как часто делалось на Руси, а Святой Троице, ибо видел, что люди Русской земли, в общем вчерашние язычники, почитая, во-первых, единого Бога Отца Вседержителя, во-вторых, Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа и, в-третьих, Святого Духа Господа животворящего и Благого Утешителя, видят в едином Боге трех разных Богов. Как помочь людям преодолеть это? Учредив особое почитание Троицы, неслиянной и нераздельной.