С Гёте в мире духов

Один случай до сих пор остался для меня загадкой, но я надеюсь, что верно его интерпретирую. У меня были проблемы с шефом, и я очень напряженно обдумывала ситуацию во время прогулки в Бельведере. Я села на скамью там, где раньше были фруктовые сады и откуда открывается удивительная панорама Веймара. Я громко сказала: «Иллиа, поговори, пожалуйста, с ангелом господина… (моего шефа) и помоги мне!» Тут я увидела ее. И что же она делала? Она кружилась в хороводе с каким-то маленьким мальчиком-блондином. Все время по кругу – это выглядело очень забавно и весело. И я почувствовала, что все будет хорошо. Сегодня я думаю, что мой ангел Иллиа старше ангела моего шефа и уже поэтому я могу быть спокойна. Не знаю, может быть, этот случай и вовсе нельзя как-то толковать. В любом случае у меня при этом было хорошее чувство.

Беата Хакель. Письмо Анне-Катрин Пуле от 23.02.2002, Веймар

Антонио Канова (1757–1822). Ангел

А в конце главы у нас чистый свет – мы узнаем о нем из автобиографии Жака Люссерана (1924–1971) «Вновь обретенный свет» (англ. 1963, нем. 1966). Уроженец Парижа, участвовавший в движении Сопротивления и в последние свои годы проживавший в США профессор французской литературы, он ослеп в результате несчастного случая еще в семилетием возрасте. Его школьный товарищ нечаянно толкнул его, он упал, а дужка очков при этом вонзилась ему глубоко в правый глаз и вырвала его. Что-то предвещало несчастный случай задолго до этого: в течение трех недель мальчик чувствовал, что с ним что-то случится, горько плакал и отвечал на расспросы матери о причине горя: «Я никогда больше не буду видеть сад». Тем не менее после несчастного случая Люссеран получил необычную помощь: он был одарен внутренним зрением, благодаря которому мог оценивать встречающихся ему людей, как и Провидица из Преворста, которая также могла сразу составить правильное мнение о характере незнакомого ей человека.

Сэр Эдвард Бёрн-Джонс (28.08.1833-16.06.1898). Angeli Laudantes

Эта редкая способность Люссерана была настолько убедительной, что во времена французского Сопротивления его обязанностью было оценивать благонадежность людей и решать, можно ли их принять в свои ряды. Люссеран никогда не ошибался; лишь один-единственный раз он пошел против своего внутреннего света и принял в движение человека по рекомендации медицинского факультета: «Этот мужчина сбил мой механизм. Игла внутри меня дергалась во все стороны и не останавливалась ни на “да”, ни на “нет”… Нечто подобное черному фотобарьеру встало между Элио и мной. Я мог четко видеть этот барьер, но не знал, как его объяснить». Тот человек действительно оказался предателем, что означало для Люссерана немецкий плен и 15 месяцев в Бухенвальде. Все же Люссеран никогда не злился на свою долю, напротив, благодарил судьбу «сначала по внешним, материальным причинам», но затем и по другим, нематериальным. О себе он говорит, что после того дня, когда он ослеп, он больше никогда не был несчастен. Его житейская мудрость гласит:

«Радость приходит не извне; она в нас, неважно, что с нами происходит. Свет приходит не извне; он в нас, даже если у нас нет глаз».

2. Духи-защитники

Тропой высокой духи ходят,

К тому участливо возводят,
Кем мир творился и творим![16]

Гёте. Одно и всё

Вера в защищающих духов имеет долгую традицию и встречается во многих культурах. Гёте побудила обратиться к этой теме пьеса Августа фон Коцебу (1761–1819) «Дух-защитник», обработкой которой он занимался. В последний день жизни он потребовал эту пьесу, «которую очень любил», но рукопись не нашли, и неудивительно, потому что, как выяснилось позже, Гёте подарил ее своему внуку Вольфгангу (1820–1883) за несколько дней до этого (Эккерман. 22 марта 1832. Последний день).

Мориц фон Швинд (1804‒1871).

Сон Эрвина фон Штейнбаха. 1822