С глазу на глаз

Смотря какое. Если по моим силам, так выполню.

- Другого ответа я от тебя и не ожидала. Ты знаешь Аннушку Прищемихину?

- Ту, что в милиции служит?

Ту самую. Передашь ей мою грамотку и ответ принесешь.

От изумления Дуня не знала, что и сказать, а старица ее успокаивала:

Не бойся ты! Аннушка предана нашему делу до конца.

- Но ведь она же в милиции!

- Мы благословили ее на этот подвиг.

Аннушку Прищемихину Дуня знала, как все знают друг друга в небольшом поселке. Она слыхала, что Аннушка сирота, что девушку бросил жених. Сначала надсмеялся, а потом бросил. Девка недалекая простоватая.

Пыль на дороге. Солнце припекает. В поле стоит трактор с комбайном. Около машины суетятся тевчата в замасленных спецовках. У них что-то не^ладится. Хотела подойти и узнать, да передумала: что она им может сказать? А помочь тем более не сможет.

Идет Дуня по обочине дороги, покрытой булыжником, построенной недавно для военных перевозок. Фронт близко. В тихие ясные вечера доносятся дальние отзвуки артиллерийского поединка. По радио каждодневно передают о тяжелых боях. На этом фронте сравнительно тихо, а кто знает, где и как развернутся бои дальше.

По бокам дороги несжатые поля, а по дороге разгуливают стаи жирных грачей, обожравшихся пшеницей Зеленые девчонки возятся с тяжелыми машинами, мужики вместо тракторов водят танки. А она таскается черт знает по каким делам, встречается с жуликами и дурами. Сама видела, как сектанты, заклятые враги, помогают немцам, разоряют колхозы, видела, как они детей губят. Хуже зверей-те никогда не обижают детенышей".

Макаровна отчитывалась:

- Все я, Дунюшка, сберегла. Молоко частью сдавала, частью на масло, на творог. С огорода овощ пожертвовала на победу, правда не всю, частью на рынке продавала. Яблоки пора убирать, падалицы много.

Что собрала, на повидло переделала. Теперь уж сама распорядись с теми, что снимать пора. И мне немножко - замочить хочу.

- Ладно, Макаровна, потом, дай оглядеться.

- Оглядись, не спеши. Время терпит. А как там V матушки Елизаветы? Удосужилась ли побывать на ихнем молении? Она сказывала, что много благолепия.

- Не удосужилась. Потом поговорим.

Как только стемнело, Дуня пошла к Ивану Петровичу. Выслушал он ее с большим .интересом. Записку Аннушке Прищемихиной прочитал, снял копию и велел 'вручить. В записке не было ничего подозрительного: справлялась о здоровье, спрашивала, не может ли она медку купить для нее, да какие ценьг..

Начальник просил узнать у Прищемихиной о сектантах в райцентре. Их присутствие здесь пока не ощущалось, а оказывается, и сюда протянули лапы, да еще в милицию!

У Аннушки Прищемихиной короткие ноги и тусклые, бесцветные глаза. Лицо будто непропеченный блин. И вся она какая-то бесформенная, оплывшая.

Записку Елизаветы приняла с сонным видом, прочитала не торопясь и сказала:

- Ладно, сейчас ответ напишу, подожди.

- Скажи мне, Аннушка, как ты можешь служить в милиции, коли заодно с верующими?

- В милиции меня насчет веры не спрашивают, а в церковь я не хожу. Спаситель наш учил своих апостолов: "Будьте кротки, как голуби, и мудры, как змеи". Кротость у меня от рождения, а хитрости обучает мать Елизавета. 'Служу исправно, на дежурство не опаздываю, с начальством не пререкаюсь, вот меня и держат. Мужчин-то теперь где возьмешь?

- И давно ты знакома с матушкой?

- Еще до войны. А как началась война и стали ловить дезертиров братьев наших, тут я и пригодилась. А ты-то как завела знакомство со старицей?

Муж-то у тебя ведь коммунист.

- Нет у меня мужа, на войне погиб. Одинокая стала я.

- Я привыкла с малых лет к одиночеству.

- И тебе не бывает грустно одной?

- Раньше бывало, а нынче нет. Вот почитай, - и достала из-под подушки тетрадь, а в ней стишки, написанные от руки печатными буквами.

- Где ты такие стишки выкопала?

- Мне их дала матушка для душевного успокоения. Как нападет тоска и томление, я за тетрадочку, и все проходит. Я многое наизусть выучила. Старице передай, что недавно арестовали двоих братьев, дезертиров Павла Кувшинова и Гришку семкинского. Оба на допросах молчали, как истинные христиане, и где хоронились-не выдали, ни о ком не сказали ни слова. Их в тюрьму увезли. И еще передай матушке, что я верой крепка и на службе без подозрений. Она беспокоилась, но я ведь не глупая, знаю что к чему. Есть у меня заветная мечта: получить личное благословение благочестивого старца Федора, нашего главного наставника и заступника перед престолом всевышнего. Матушка обещала устроить свидание, но теперь говорит, что, пока у власти антихрист, старец из катакомбы не вылазит я благословляет только избранных и самых усердных истинно православных. А уж я ли не стараюсь? Поклонись ты от меня матушке - может, умилостивит старца?

- Скажу, - обещает Дуня и думает: "Мне самойто вот как нужно найти этого старца, только как?"

VI

Утром явилась Макаровна. Первым делом справилась о здоровье липецкой тетушки. Поговаривают, что Дуня порешит все хозяйство и к ней насовсем переберется.

- Тетя постарела и здоровьем слабая. Приняла меня с радостью. К себе зовет. Домик у нее маленький, но жить можно.