С каждым ударом сердца

Дане ужасно захотелось забраться с ногами на сиденье и, как Антонио, забиться в уголок. “Может, я уже схожу с ума?” Все эти полеты во сне и наяву, падения и нападения явно влияли на нее не в лучшую сторону.

– У вас прекрасный цвет волос. Особенно в наше время. Но я бывал, например, в Аллемании и в Свейских краях. И там такой огненный оттенок можно встретить довольно часто. У меня всегда такой цвет ассоциировался с необыкновенным темпераментом. А ты, дружище, что скажешь? 

Она с тревогой взглянула на итальянца. В ответ он сделал совсем незаметное, короткое движение головой. Оно могло означать только одно: никак не показывай, что это важно. Хотя на самом деле при всей этой суете вокруг цвета волос она так и не понимала всей этой важности. Но вот изменение цвета – это как раз и была магия. 

Управляющий, судя по всему, решил, что с помощью этого комплимента сумел развеять всю эту повисшую неловкость ситуации. 

Дана сцепила руки. Боже, как это все утомительно! Если бы она знала и могла, могла куда-нибудь от них всех исчезнуть!  

Мальчик смотрел на нее, и в этом взгляде она видела все эмоции мира. Обреченность, неверие, отсутствие надежды, неисполнимость мечты, грусть о прошедшем и недоверие к тому, что может произойти. Для этого маленького человечка слово “невозможно”, кажется, было главным в жизни, и ей захотелось обнять и излить хотя бы ему всю эту тоску, боль, протянувшуюся через расстояние. И она даже дрогнула и потянулась к нему, но уперлась в стену. Стену, за которой где-то далеко быстро-быстро сердце выстукивало свой торопливый ритм. В испуге, в страхе, в отчаянии.

– Не надо. Пожалуйста.

Разве это не нормально – попытаться приласкать ребенка? А для него? Возможно, он уже стесняется таких нежностей. А может, она его пугает. Надо сказать честно, она пугает сама себя. 

Но будет лучше. Почему-то Дана теперь была в этом уверена. И пускай Теренций думает по-другому. А Антонио боится. Все будет лучше.

– Мы уже подъезжаем. Вот замечательно.

Среди всех присутствующих, кажется, только Жак не чувствовал всего этого напряжения. И Дана была ему за это благодарна. 

За окошками мелькали фонари, и копыта лошадей отбивали дробь по каменной мостовой. Они въехали в какой-то городок. На улице стемнело, а она даже не заметила. О чем она думала? Даже сама не сможет ответить.

Дормез остановился, и Феррер вскочил, чуть не уткнувшись головой в крышу.

– Минутку. Минутку. Простите, я сейчас все проверю.

Дверца экипажа со стуком закрылась. Она взглянула на мальчика с сомнением. Стоит ли говорить при нем? Но ведь он… Просто мальчик?

– Мне кажется... Мне кажется, с Реганом что-то случилось.

“Гаргантюа” смотрел на нее отрешенно и как-то задумчиво. Она чувствовала, странным образом ощущала, что он верит ее словам. Может быть, даже больше, чем раньше.

– Надеюсь, вы ошибаетесь. Хотя, кому, как не вам, не тебе, девочка, знать об этом.

– Вы верите? Вы верите, что женщина может такое ощущать? На расстоянии?

Итальянец покачал головой. Большой и сильный человек, он знал что-то, чего не знала она. Но хотела знать. Как же она хотела уже знать что-то наверняка! Ей страшно надоело плавать по волнам неопределенности среди туманов недомолвок. Она была готова возненавидеть Теренцио за то, что он знал и не говорил ей. 

– Я не верю. Но вы можете.

У Даны не было слов. Совершенно. Как он смеет?! И этот страх у мальчишки… Ну хотя бы ему она может высказать все!

– Что ты боишься? Я что – монстр? Чудовище из сказки?

Антонио затравленно оглянулся на мага, и в следующую минуту она поняла, что мальчик шепчет что-то. Он говорил, не переставая, но она могла различить только обрывки фраз. Но этого было больше, чем достаточно. Он молился!

Слезы выступили у девушки на глаза. Все это было выше ее понимания. Так они сидели несколько минут в темноте. Царила тишина, в которой детский голос раз за разом взывал о помощи к своему божеству, девушка время от времени всхлипывала, а мужчина просто молчал. И это было хуже всего.

Глава 22. Реган. Путь в никуда

– Мастер Реган! Я очень рад вас видеть! Вы позволите называть вас именно так? Безусловно, ваш титул может вызывать только глубочайшее уважение, но мы живем во времена, когда время становится самым главным. И, теряя время на все эти замечательные красивые выражения, можно потерять все, это может просто не позволить нам найти достаточно времени для важных дел.

Все это господин Гензерих произнес после того, как встретил Регана на пороге кабинета. Уверенно глядя в глаза, промышленник максимально дружески приобнял его за плечи, а затем, подхватив под руку, не давая даже ответить на приветствие, увлек к рабочему столу.

Кабинет королевского канцлера должен был встретить его как старого знакомого. Знакомого, которого не видел уже очень давно, и в жизни которого изменения происходили вчера, сегодня и продолжают происходить сейчас, но очень часто именно на твоих глазах. Реган помнил, как тетка привела его сюда первый раз.