С каждым ударом сердца

Девана задержала ладонь еще на мгновение и почувствовала, как успокаивается его дыхание, еще мгновение назад вырывавшееся почти всхлипами, как сердце сменяет свой бешеный бег на шаг. Как много могут эти пальцы! Как много может она! 

Теперь можно было сделать шаг в сторону расставленных у огромного очага кресел.

– Господин офицер, знакомьтесь, этого, – здесь она на секунду замялась, – этого человека зовут Дар. Он мой страж.

Фельден склонил голову так же вежливо, как и раньше. Дар уже успел пододвинуть кресло так, чтобы ей было удобно, а сам остался у нее за спиной. Она чувствовала, что его недоверие никуда не исчезло, а только затаилось где-то, время от времени давая знать о себе неслышимым никому ворчанием. 

Приезжий так же хотел остаться стоять, но она жестом попросила его занять место в кресле напротив. Наконец-то появился один из слуг и забрал у офицера фуражку, а затем тихо удалился, подобрав по дороге плащ.

Некоторое время мужчина молчал, возможно, ожидая, что она сама начнет беседу, позволив ему изучить как Дара, так и ее. Может быть, он приехал совсем с другой целью? Но с какой?

Ей вдруг стало интересно, что произойдет, если она испробует свои способности на этом человеке. Найдется ли в нем что-то такое, что ответит на зов? Или, как многие другие, останется камнем, который можно разрушить, но не оживить? А этого военного, кажется, не очень-то и пытались обтесать, оставив глыбу нависать своей тяжестью над собеседниками.

Наконец Фельден с таким  же безразличным видом расстегнул пуговицу на мундире и достал конверт, запечатанный сургучной печатью. Оттуда же он выудил маленькую коробочку, отделанную зеленым бархатом.

– Господин канцлер распорядился передать вам это письмо и этот предмет.

   Дар принял у него из рук и то, и другое. Почему-то он не спешил отдать их Дане, а с гневом смотрел на Фельдена. Офицер поднялся и еще раз поклонился.

– Я получил приказ ожидать в течение двух дней. Мой отряд расположился в городских казармах. Прошу извинить, но я не уполномочен знать содержание письма. 

Он повернулся и направился к выходу. Дане казалось, что деревянные доски со стоном прогибаются под этим человеком, такое несокрушимое впечатление производила его широченная прямая спина. Но, наконец, человек-гранит покинул холл. Они в молчании выждали, глядя, как слуга пробежал следом за гостем со все еще мокрой одеждой в руках. 

Затем девушка пожала плечами и вернулась к огню. Почему-то ей было зябко даже сейчас, когда сероглазый человек в сером уже покинул не только комнату, но, наверно, и усадьбу.

– Нехорошо получилось. Даже не предложили человеку чего-нибудь горячего. Он сбежал, как будто опасался чего-то.

Дар, нахмурясь, рассматривал коробочку, поворачивая ее перед глазами так, как будто хотел увидеть в бархате некий изъян или ожидал найти неизвестную опасность. Увлеченный этим осмотром, он проронил, словно обращаясь к самому себе:

– На улице были его люди. Двое стояли под навесом. Он хороший командир, не заставил своих солдат долго ждать на холоде.

Она невольно взглянула в сторону окна. Дождь почти прекратился, но все равно погода совсем не способствовала конным прогулкам.

– Но он же мог остаться. Мы нашли бы место в доме и для них.

– Нет. Ему было приказано поступить именно так. Я говорю, хороший офицер. В городе у него целый отряд.

Дана почувствовала, что ее терпение вот-вот истощится. Что он там пытался найти? Иголку с ядом, как в детективном романе?

– Ты не забыл? Это все прислано мне.

Он нехотя передал ей коробочку. Что-то было в его глазах, какая-то неуверенность, боль. Да, она вдруг почувствовала, что он расстроен. Что же могло быть в этом письме?

– Ты знаешь… Мне кажется, лучше всего бросить это все в огонь. 

Дана даже испугалась. От ее призванного вдруг повеяло такой тоской, словно в этот момент он лишился последней надежды, и мир для него умер окончательно.

– Я сама могу решить, что мне делать.

И все-таки ее рука дрожала, когда она приняла от него конверт. Печать с хитроумной эмблемой рассыпалась под пальцами в мелкие кусочки, и красная пыль осталась пятнышками на пальцах и на бумажных листах. 

Она читала и с каждой секундой все меньше и меньше верила своим глазам. Дочитав до конца, она начала перечитывать заново, словно пытаясь найти тот самый предполагаемый крючок, признак обмана, насмешки. Все это было бредом, и в то же время странное чувство наполняло ее душу. Она отбросила письмо и осторожно приоткрыла коробочку.

Конечно, оно было там, кольцо с каким-то камнем. Золото, бриллианты. Дана начала смеяться, смех душил ее, и слезы тоже. Да, офицер уехал не зря. Огонь в камине заметался в поисках выхода. Но выхода не было.

Образ стража замерцал, и она уже видела на месте человека, раскинувшего руки, желтые глаза и распростертые крылья. Нет, не нужно, не нужно. Дана сделала шаг и обняла Дара, прижавшись к груди. Слезы текли и высыхали, но потом начинали течь вновь.

Так они и стояли в свете поникших языков огня и слабых искр, время от времени срывающихся с догорающих полений.

– Мне предложили выйти замуж, Дар! Он предложил мне выйти замуж!