С каждым вздохом

— После полуночи ничего хорошего не случается, милорд.

Святые, он знал это. Но столкнувшись с ужасным вечером, он был пойман в ловушку обстоятельств, и место где он хотел быть, было там, куда ему не следовало ездить.

Неожиданно ему пришла в голову другая мысль. Если бы у него было достаточно ужасное похмелье, может Саншайн Филипс бы не захлопнула дверь перед его носом, когда он приехал моля о лекарстве. Он не видел ее неделю; может она на этот раз забудет про свое отвращение к нему.

Был только один способ узнать это.

Камерон проснулся от резкого звука.

Он сел прямо и почувствовал, словно ему ткнули раскаленной кочергой прямо в глаза. Камерон со стоном упал назад, и натянул на голову одеяло.

Одеяло было сорвано. — Вставай, дурак. — он закрыл лицо подушкой. Это была Пенелопа. Прозвучал резкий шум открывающихся занавесок, и боль в глазах стала больше от солнца. Черт, когда консьерж перестанет ее пускать в его номер? Она не была тем, кого он хотел первым делом увидеть поутру— особенно, когда он не был точно уверен, где он и как сюда попал. Он чуть приподнял подушку и испытал сильное облегчение, обнаружив, что в кровати один.

Ему действительно не следовало пить.

Пенелопа выдернула из рук подушку. — Сядь и веди себя как мужчина.

Он прикрыл рукой глаза пытаясь спасти себя от боли в голове причиняемой солнечным светом, который был словно длинный меч.

— Я нездоров. — бормотал он.

— Ты все еще в ботинках. — с отвращением сказала она. — О чем ты думал?

И как, черт возьми, он сказал бы ей, о чем думал?

Очевидно, ответ был не тот, которого она ожидала.

— Иди в душ, — приказала она. — Я буду ждать тебя внизу.

Этого было достаточно, чтобы он резко протрезвел. — Ты будешь ждать? — он сел и уставился на нее. — Почему?

Ее рот открылся. — Ты не забыл о позднем завтраке с лордом и леди Хантингтон.

Он не мог придумать достойный ответ. Совершенно очевидно, сегодня он не в лучшей форме. Поздний завтрак. Кто придумал это дурацкое словосочетание?

Она рассерженно посмотрела на него. — Не могу поверить, что ты опустился так низко. Это Хантингтоны, Мак! Я никогда не смогу и носа показать ни в одной части города, если ты не покажешься — трезвый — и не будешь милым.

— Я не пьян.

— У тебя похмелье!

Он потер лицо руками. — Черт.

Она прошла через комнату. — Я закажу тебе кофе.

Камерон с трудом встал с кровати и понял, что на нем были не только туфли, но и остальная часть одежды. Он поклялся урезать зарплату Джорджу, как только представиться удобный случай.

Камерон принял душ и оделся, побросал одежду в чемодан, затем достал из сейфа бумаги. Он спустился в холл через двадцать минут, которые, казалось, немного успокоили Пенелопу. Он проводил ее к ожидающей машине и открыл для нее дверь. Камерон закрыл за ней дверь так, что она не могла слышать, что он скажет, затем отдал Джорджу свой чемодан и портфель.

— Меня не волнует одежда, — вежливо сказал он.

Джордж кивнул. — Я понимаю.

— Я понижаю тебя в должности. — ворчал Камерон. — Разве ты не мог, по крайней мере, снять ботинки?

— Я пытался, но вы не позволили, — сказал Грегори. — Вы сказали, что тропа через лес МакЛеодов повредила ваши ноги.

Камерон в изумлении посмотрел на него. — Что я сказал?

— Очевидно у вас чувствительные ноги.

Камерон, скачи за ведьмой МакЛеодов.

Слова появились из ниоткуда и ударили его с силой дюжины кулаков. Он оперся рукой о машину и, когда пытался вспомнить, кто сказал это, тяжело на нее навалился. Гайрик. Гайрик, который стоял с ним, когда Брайс, умирая, лежал у его ног. Гайрик, который предложил, чтобы он привез ведьму МакЛеодов, потому что никто больше на сто лиг не мог спасти его брата. Он вспомнил, как садился на лошадь, но после этого не помнил ничего.

Камерон с трудом перевел дыхание. Он действительно поскакал к лесу МакЛеодов? Там он как-то попал в двадцать первый век?

Мысль была удивительной.

Он прерывисто вздохнул. Боли, что шумела в его голове, было достаточно, чтобы он упал на колени. Но это не была боль от похмелья.

— Милорд?

— Я был пьян прошлым вечером, — смог сказать Камерон.

— Совершенно пьяным, милорд.

Он слышал, как Джордж закрыл его вещи в багажнике и почувствовал руку своего водителя у локтя.

— Лаэрд Камерон?

— Со мной все нормально, — сказал Камерон, хотя скрежетал зубами. — Просто голова болит.

— Как скажете, милорд. Сюда, я открою вам дверь.

Камерон осторожно опустился на заднее сиденье.

Камерон, скачи за ведьмой МакЛеодов.

Ему пришлось опустить стекло и сделать несколько жадных глотков неприятного Лондонского воздуха, пока не почувствовал себя немного лучше. Святые, откуда он пришел? Слова повторились в его голове, заглушая даже болтовню Пенелопы о многочисленных качествах Хантингтонов, и их еще более многочисленном антиквариате. Он знал, что ему следовало уделить внимание хотя бы последнему, но не мог. Все что он мог, это дышать и надеться, что не начнет плакать. Боль, которую он испытывал сейчас, была намного хуже, чем та, что была у него перед домом Патрика МакЛеода. По крайней мере, тогда Саншайн Филипс могла ему помочь своими нежными руками и изумительными отварами.