С кем и за что боролся Сталин?

А 25 февраля, в последний день работы съезда, Хрущев неожиданно объявил закрытое заседание — без прессы и представителей иностранных компартий. Там он 4 часа зачитывал секретный доклад «О культе личности и его последствиях». Кстати, аргументы в нем использовались очень старые. Те же самые, на которых в борьбе со Сталиным играли в свое время троцкисты. «Ленинское завещание», обвинения в нарушении «партийной демократии». К этому добавились «сталинские репрессии» и даже вина за поражения в 1941–1942 гг.

Но тематика была очень четко выверена. Доклад вообще не касался коллективизации, раскулачивания, голодомора. Репрессии осуждались только против коммунистов, да и то не всех. В число «невинных жертв» не вошли троцкисты, зиновьевцы, бухаринцы и прочие участники политических оппозиций. Ведь это поставило бы под сомнение линию сталинского правительства с участием самого Хрущёва и других действующих лидеров. Нет, задавалась аксиома, что курс партии всегда был правильным.

Знаковыми фигурами для оправдания выбрали военных во главе с Тухачевским, ряд партийных деятелей — Косиора, Постышева, Чубаря и некоторые другие. Ну и, конечно же, фигурантов недавно пересмотренных дел: «ленинградцев», ЕАК, «врачей». А причины репрессий сводились сугубо к личным качествам Сталина — его «тирании», подозрительности, нетерпимости к чужим мнениям. Откуда следовал вывод: партия должна вернуться к истинному ленинизму.

Доклад вызвал эффект разорвавшейся бомбы. Но никаких вопросов и обсуждений заведомо не предполагалось. Доклад специально поставили в конце работы съезда. Вбросили его, и сразу после этого съезд был закрыт. По решению Президиума ЦК доклад являлся секретным. Однако этот пункт Хрущев даже не собирался соблюдать. Доклад заблаговременно отпечатали в виде книжечек, вручили каждому делегату, их увозили с собой. Мало того, эти книжечки разослали в местные парторганизации, как бы только для коммунистов. Но их выдавали и беспартийным — собрания по обсуждению доклада было предписано провести на предприятиях, в колхозах, воинских частях, даже в школах среди старшеклассников. Книжечки направили и в иностранные компартии, их содержание попало в западную прессу. Грязь расплескалась на весь мир.

И на самом-то деле доклад стал вовсе не персональным ударом по мертвому Сталину. Он перечеркивал политику Иосифа Виссарионовича. Начинал разрушение фундамента созданной им Советской империи. Зато Хрущёв одним махом утвердил свою личную власть. Отныне его соратники находились под прицелом, что и их в любой момент могут объявить «сообщниками сталинских преступлений».

Хотя многие люди возмутились нападками на Иосифа Виссарионовича. В марте 1956 г. в Тбилиси начались массовые манифестации под лозунгами «Долой Хрущева!» и «Молотова — во главу КПСС». Грузины до того разбушевались, что их разгоняли войсками, погибло 22 человека, несколько десятков было ранено, несколько сотен арестовано. А уж зазвучавшее имя Молотова Никита Сергеевич воспринял как сигнал опасности. Тут же нанес ему новый удар. Под предлогом «неправильной югославской политики» его сняли с должности министра иностранных дел, заменили партийным аппаратчиком Шепиловым.

Однако доклад Хрущёва вызвал и сильнейшее брожение в умах — особенно у молодёжи, интеллигенции. Ведь обычная логика подсказывала: если система столько лет была преступной, то и сейчас страной руководили выходцы из той же системы. Падал авторитет самой советской власти. Нет, такого допускать Никита Сергеевич никак не собирался. Он подразумевал «десталинизацию» только в ограниченных и управляемых формах. Требовалось списать на Сталина все плохое и изменить политическую линию по проектам самого Никиты Сергеевича. В июне ЦК КПСС принял постановление «О преодолении культа личности и его последствий», где подчеркивалось, что в целом политика партии и государства при Сталине была верной, «некоторые ограничения внутрипартийной и советской демократии» признавались неизбежными «в условиях ожесточенной борьбы с классовым врагом». А «перегибы» опять объяснялись персональными пороками Иосифа Виссарионовича. Все, что выходило за эти рамки, требовалось строго пресекать.

И пресекали. Партбюро Института теоретической и экспериментальной физики при обсуждении «секретного доклада» приняло резолюцию, приветствуя «исправление ошибок партии». Дошло до Хрущева, и он устроил бурю. Объявил, что у партии ошибок не было и не могло быть, а авторы резолюции «пели с голоса меньшевиков и эсеров». Их выгнали с работы и из партии, чуть не посадили. А сотрудники Ленинградского библиотечного института Пименов, Вайль Заславский, Вербловская и Данилов написали и стали распространять «послесловие» к «секретному докладу». Попали в тюрьму. Арестовали и два студенческих кружка в МГУ, пытавшихся по-своему трактовать идеологические и исторические вопросы.