С кем и за что боролся Сталин?

Правда, перестройка всей экономики с переходом на совнархозы, укрупнениями, упразднением МТС вызвала хаос. Становилось ясно, что план VI пятилетки, принятый на XX съезде, заваливается. Но для Хрущева таких проблем не существовало. В феврале 1959 г. он созвал внеочередной, XXI съезд партии. О прежнем плане вообще не вспоминалось, зато ставилась задача «догнать и перегнать Америку». Для этого принимался новый план — не пяти-, а семилетки. Потому что за 7 лет как раз и намечалось догнать и перегнать — не только по общему объему продукции, но и по показателям на душу населения. А по сельскому хозяйству — за 3 года!

Между тем западные державы тоже ничего не имели против «мирного сосуществования». Оно открывало прекрасные возможности для подрывных операций против СССР. В 1957 г. в Гааге был проведен «Конгресс за права и свободу в России», в нем приняли участие представители 80 эмигрантских организаций. Конгресс выработал программу из 130 «частичных требований» по внедрению этих прав и свобод. Каждое из данных требований само по себе не было антисоветским, но вместе они вели к крушению СССР. Самая активная из эмигрантских структур, НТС, после ХХ съезда взяла курс на «союз с радикальными реформаторами» в Советском Союзе. С любыми силами, поскольку предусматривалась тактика «ступенчатого сноса диктатуры». Поддержать одних «реформаторов», а потом, если добьются успеха, переключиться на поддержку более решительных.

А Конгресс США в 1959 г. принял «Закон о порабощенных народах», согласно которому Америка присвоила себе право помогать этим народам обрести свободу. По сути, закон нацеливался не только на разрушение социалистического лагеря, но и на расчленение СССР и даже РСФСР: среди наций, «порабощенных русским коммунизмом», значились «Казакия», «народы Идель-Урала».

Новые условия открылись для контактов с советскими людьми. НТС наводил «дружеские» контакты с теми, кто выезжал за границу. Для этого был начат выпуск журнала «Наши дни», рассчитанного на интеллигенцию, газеты «Вахта» — для моряков. А для воздействия на население внутри СССР была организована массовая засылка писем по случайно выбранным адресам. В этой работе участвовали 600 человек, письма отправлялись из 30 разных стран, и их количество достигало 30–40 тыс. в год.

В Советский Союз ехало все больше иностранных туристов. С ними засылали эмиссаров — такие операции тоже осуществлялись не через кадровых разведчиков, а через НТС. Западные спецслужбы оказывались как будто ни при чем. Для развертывания подпольной работы в СССР была выбрана тактика «широкого фронта». Курьеры искали контакты с любыми группами, оппозиционными власти. С религиозными, молодежными, творческими. Им обещали поддержку из-за рубежа, оговаривались каналы связи. Но и средства противодействия как раз в данное время оказались парализованы! Ведь в КГБ профессионалов заменяли «комсомольцами», подразделения для внутренней работы упразднили. В конце 1950-х среди интеллигенции возникли «диссиденты», в союзных республиках — структуры националистов.

Почва для этого была — лучше не придумаешь. Идеологами Хрущева разоблачения «культа личности» преподносились как настоящая культурная революция, торжество «свободы слова». Вместе с тухачевскими и якирами были реабилитированы имена деятелей культуры, попавших под «чистки». Правда, список получался довольно красноречивым, близким к тухачевским и якирам: Мейерхольд, разрушитель русского классического театра, Бабель — сотрудничавший в кровавой одесской ЧК, Мандельштам, Пильняк, Веселый. Стали издаваться их книги, прежде запрещенные. А Хрущев взял литературу и искусство под личную опеку, приблизил к себе два десятка авторов, облагодетельствовал их дачами, машинами, предоставив полнейшую свободу хаять «культ личности» и восхвалять свое правление. Они-то и славили «оттепель».

Разброд в умах усугубило возвращение заключенных из лагерей. А они были разные: троцкисты, бухаринцы, власовцы, бандеровцы, члены НТС. Под «политических» косили и уголовники, это стало престижным, давало возможность получше устроиться. Вперемежку с правдой пошли гулять придуманные байки о лагерях. Их порождали и сами зэки, и те, кто никогда не сидел. Добавлялся и дух «свобод», «перемен» — в которых никто толком не понимал, но внушалось, что они есть. У молодежи прорывалось обычное желание выразить себя, быть «современными».

В 1958 г. в Москве был открыт памятник Маяковскому — выступали писатели, поэты. Это положило начало стихийным «чтениям». По вечерам в выходные дни возле памятника стали собираться молодые люди, он стал первым местом столичных тусовок. Читали стихи, пели песни. Власти сперва поощряли «чтения», видели в них проявление «оттепели». Но в толпе звучали и разговоры, заводились дискуссии, площадь Маяковского назвали советским Гайд-парком. Эти сборища пытался взять под контроль комсомол — заменить их официальными «днями поэзии».