С холодильником по Ирландии: «Гиннеса» много не бывает

За охваченным радостью столом в гостиной, в сплетении трех рук поднялись три больших пальца моих преданных слушателей — все пришли к общему мнению, что после этого интервью для меня уж точно найдется вертолет. Телефон может зазвонить в любую минуту, и министр обороны предложит «билет в оба конца до острова Тори» с компанией «Военно-воздушные силы». А почему бы нет? Перелет на вертолете займет пять минут, вояки все равно сидят на задницах в ожидании, кого бы спасти.

Кейт и Рольф задержались на пятнадцать минут, чтобы получить хорошие новости из первых рук, однако, когда ничего не произошло, они пожелали мне удачи и отправились кататься на каноэ. Три чайника чая спустя телефон еще молчал, и мы с Энди начали нервно мерить шагами столовую. Энди, для которого эта миссия имела гораздо большее значение, чем забота о беременной жене, был уверен, что нужно позвонить в офис Джерри Райана и узнать, не поступало ли каких-нибудь предложений о помощи. Я не был так уверен, мне не хотелось выглядеть нахальным, но Энди сломил мою волю убедительным доводом:

— Если там пусто, мы сможем проверить контакты, которые нам дали вчера вечером — но если мы начнем это делать сейчас, а люди Джерри уже с ними общаются, мы только все испортим. Так что звони, Тони.

Иногда разразившаяся война может пробудить в человеке героя. Личной трагедией Энди было то, что его героизм раскрылся при появлении Человека-с-Холодильником. Поэтому когда мы узнали плохие новости о том, что «Шоу Джерри Райана» не получило ни одного звонка с предложением помочь мне добраться до острова Тори, Энди, несмотря на мертвецки бледный вид, внезапно ожил и начал делать один звонок за другим, заявив:

— Не волнуйся, Тон, мы доставим тебя туда.

Имя, которое нам дали накануне ночью, абсолютно ни о чем не говорило никому в министерстве обороны, поэтому он позвонил непосредственно в приемную ВВС, потом в местную газету, связался с местным членом парламента и через сорок пять минут почти непрерывного потока полного бреда в конце концов добыл телефон самой крупной шишки в министерстве обороны Дублина. Нам всего лишь требовалось, чтобы он разрешил ВВС тренировочный полет. Наступил «звездный час» Энди. Он уже доказал, что может убедительно нести несусветную чушь, но все это было тренировкой перед последним звонком. Он был великолепен. Я в изумлении слушал, как он убеждал дублинского бюрократа в том, насколько жизненно необходимо доставить Человека-с-Холодильником на вертолете на крошечный, малозаселенный остров в Атлантическом океане.

— …Понимаете, он англичанин, и здесь следят за его перемещениями, все утро меня заваливает звонками пресса, которая хочет знать, как продвигаются дела. Для нас это большая беда, потому что это одна из самых больших возможностей сделать хорошую рекламу Донеголу и острову Тори. Мы все в шоке, потому что меньше всего ожидали, что паром сломается, все страшно разочарованы, так как приложили столько усилий… Это просто гром среди ясного неба, прошлой ночью каждый делал все возможное, чтобы помочь… ага… ага… Я понимаю… верно. Я просто не хочу быть одним из тех, кто вернется в комитет и скажет, что у нас ничего не получилось. Если мы подведем Тони, мы подведем Ирландию и потеряем миллионы фунтов, которые может принести туризм.

Я слегка покраснел. Энди положил трубку и повернулся ко мне.

— Это… последний шанс. Они пообещали, что перезвонят через двадцать минут и скажут, да или нет.

— И каковы наши шансы, по-твоему?

— Хорошие. Очень хорошие. Было ощущение, что он правда хочет помочь.

Я немного разволновался. Прежде я никогда не летал на вертолетах.

Несмотря на то, что еще ничего не известно, разве я не читал, что вертолет — самый опасный вид воздушного транспорта? Я начал дрожать и попытался успокоиться, убеждая себя, что самое опасное — взлет и посадка. Потом я понял, что, учитывая расстояние перелета, мы, собственно, и собирались только взлететь и приземлиться. Легкая дрожь переросла в дикий ужас.

Но беспокоиться было не о чем, потому что через двадцать минут позвонили из министерства обороны и сказали, что им жаль, но помочь они не могут.

Мы испытали то, что, должно быть, чувствует теннисист, проиграв матч после серии матчболов. И пусть матчболы подавал оппонент, и подавал хорошо, все, что нам было нужно, это лишь немного удачи — задень он сетку или раздражительно промахнись по мячу, и мы бы выиграли. Адреналин бил через край, ощущался запах победы и миг торжества. Еще не наступил полдень, а нам показалось, что день уже прошел.