С крестом и мушкетом

Когда в 1556 году Иньиго де Лойола умер, в ордене Иисуса было 1500 активных членов, работавших во всех уголках земного шара. Орден был превосходно организован, мог похвастать дисциплиной своих членов, а табель о рангах была четче и стройнее, нежели в любой армии. При европейских дворах иезуиты стали бичом королей. Они проникали во все тайны и умело использовали свои знания, как отмычки к любому сердцу. Выделялись они своей энергией среди других миссионеров и в странах Востока. И роль их далеко не ограничивалась обращением в христианство заблудших душ туземцев.

В 1580 году четыре иезуита — два монаха, один богослов и один светский член ордена — прибыли в Манилу, главный город островов, названных в честь наследника престола и будущего короля Филиппинскими.

Здесь уже действовали августинцы, первыми попавшие в Манилу, и прибывшие им на помощь францисканцы и доминиканцы. К началу XVII века на Филиппинах было четыреста миссионеров. Иезуитов было меньше других — они опоздали, и самые выгодные и безопасные места были расхватаны конкурентами. Что это значило для Филиппин, можно понять из следующих сухих цифр, которые приводил капитан Себастьян Бискайно в письме другу (письмо было перехвачено англичанами и опубликовано): «За последние двадцать лет на острова приехало четырнадцать тысяч испанцев. Живы из них только тысяча. Остальные тринадцать тысяч умерли от болезней, погибли в сражениях или по другим причинам».

Другими словами, одновременно на Филиппинах жило не более двух тысяч испанцев. А это значит, что каждый пятый испанец на Филиппинах был миссионером. Остальные четыре — солдаты, чиновники и торговцы. Селились они в шести основных городах, вернее, вокруг шести основных крепостей, построенных испанцами.

Четыреста миссионеров — значит, на островах было столько служителей разных орденов, что им пришлось поделить Филиппины и Острова Пряностей на сферы влияния. Манила оставалась нейтральной территорией, но за пределами ее начинались владения августинцев, францисканцев, доминиканцев. Иезуитам пришлось основывать миссии на дальних небольших островах. Иезуитов это не устраивало. И хотя они прибыли, чтобы вести пропаганду веры в самых диких местах, штаб их оставался в Маниле. Отсюда они и старались подчинять гражданские власти своей воле и убеждать их избирать те пути, которые были выгодны иезуитам (хотя порой невыгодны их собратьям из других орденов).

Деятельность иезуитов на Филиппинах была многогранна и сложна. Можно было бы рассказать и о похождениях Алонсо Санчеса, добравшегося до Китая, об интригах и приключениях иезуита Антонио Седеньо, о первой войне с моро[32], о сражениях с китайскими пиратами и о покорении дальних островов. И трудно решить, какое из событий наиболее характерно для тех лет, в каком из них наиболее ярко проявляется роль иезуитов, методы их действий.

Поэтому мы предлагаем сделать вот что. Откроем книгу истории на одной из произвольно выбранных страниц и последим за жизнью города Манилы и людей, которые вершат ее судьбы, в течение двух-трех лет.

Событий в те годы было немало. Каждый год что-нибудь да случалось. То нападут воинственные моро, то начнется поход на Минданао[33], то покажутся враждебные паруса голландцев.

А вот эти паруса. Белые паруса большого галиона, входящего в Манильскую бухту. Чьи они? Враг или друг пожаловал на Филиппины? По тому, как засуетились пушкари в береговом форте, можно подумать, что враг… Белым облачком взлетает дым над фортом, потом до корабля долетают гулкие хлопки выстрелов. Один, два, три…

Ответные выстрелы с корабля…

Но не уходят люди с набережной. Женщины машут платками. Идальго, надев лучшие камзолы, садятся в лодки, которые отчаливают навстречу талиону.

Нет, это не бой подкатился к стенам Манилы. Это салют.

В июне 1635 года на Филиппины прибыл дон Себастьян Уртадо де Коркуэра, рыцарь ордена Алкантары, бывший губернатор Панамы, а отныне губернатор Филиппин, старый солдат, один из испанских конкистадоров-ветеранов.

Снимите шляпы, благородные идальго и уважаемые коммерсанты, склоните головы, отцы-миссионеры: на берег Филиппин сходит герой нашего повествования. За ним следует его исповедник, отец Хуанде Барриос, не последний среди иезуитов. Лицо доверенное и имеющее власть.

Манила давно ждала нового губернатора. Кто он? Как поведет себя? Что принесут годы его правления?

Губернатор худ, смугл и суров. Он здоровается с представителями власти, с офицерами, целует руку архиепископу августинцу Эрнеро, и следует в свой дворец.