С любимыми не расставайтесь!

САНЯ. Я не эгоист. Свои несчастья я тоже не умею переживать.

ЛЯМИН. Врешь.

САНЯ. Правда. Когда мне было пять лет, у меня умерла мать в больнице. Мне долго боялись об этом сказать, а я уже знал и только думал о том, как мне вести себя, когда скажут. Потом отец женился, меня взяли на воспитание соседки, две сестры. Вот эти самые старухи. Но когда кто-нибудь говорил, что я сирота, это мне было странно. Никаких чувств по поводу сиротства я опять же не испытывал. А теперь всем вдруг понадобились мои чувства, я всем должен быть благодарен. Прежде всего – старухам. Если бы у меня было счастливое детство – у меня, может быть, даже что-то получилось. Но я вспоминаю, как я три раза в день думал о том, как бы поменьше съесть. Старухи были не виноваты, они были деликатные, но бедные. А я виноват? Мало того, я должен испытывать чувства и к отцу, и к его жене, которая, как выяснилось, просто жить без меня не может. Давай цени то, давай люби то! Хорошо, я всем благодарен! (Низко кланяется на три стороны.) Благодарю вас! Благодарю вас! Благодарю вас! И оставьте меня в покое. (Ушел.)

Вошла Нюта.

НЮТА. Что у тебя тут?

ЛЯМИН. Все-таки я поразительно бестактный человек! Смотри, что получается: я лезу со своими советами, в чем-то всех убеждаю, и вот – Егоров сидит тихий, довольный, хочет поговорить с нами о холодильнике, а я вогнал его в тоску. Он же плакал, плакал слезами!

НЮТА. Нельзя перед всеми чувствовать себя виноватым. У тебя какая-то мания.

ЛЯМИН. А Саня? Я к нему пристаю, он в чем-то передо мной вынужден оправдываться. Кончилось тем, что он накричал бог знает что, потом ему будет стыдно…

НЮТА. Ты ни в чем не виноват, ты лучше всех.

ЛЯМИН. Нет, я дико бестактный человек, думаю только о себе. Или тогда, с Любой. Я решил стать волевым человеком. Я решил. И вот я никого уже не слышу и не вижу, я жернов, я готов перемолоть всех. Кто же попадает в это колесо? Люба. Ни в чем не повинная Люба, у которой несчастье. Куда там, какое мне до этого дело!

НЮТА. Не верти шеей!

ЛЯМИН. Оставь меня в покое.

Входит Куропеев. Он неловко улыбается, как взрослые улыбаются детям. Он готов в зависимости от обстоятельств высказать все в глаза или, напротив, обратить все в шутку.

КУРОПЕЕВ. А я звоню тебе домой – говорят, на работе.

ЛЯМИН. Садись, Коля, посиди.

Куропеев сел.

Ну как?

КУРОПЕЕВ. Что – как?

ЛЯМИН (без особого интереса). Ну, вообще…

КУРОПЕЕВ (пожал плечами). Вообще ничего. А ты?

ЛЯМИН. Я-то? Тоже ничего. Я хорошо.

КУРОПЕЕВ. Да, я же вас не поздравил!

ЛЯМИН. Поздравь.

КУРОПЕЕВ. Поздравляю. Мне и в голову не приходило, кто бы мог подумать!

ЛЯМИН. Действительно, никто не мог…

КУРОПЕЕВ. Теперь Анну Ивановну придется куда-то перевести.

ЛЯМИН. Придется.

КУРОПЕЕВ. А ты изменился, стал какой-то странный. Или, может быть, я отвык. Так-то вид у тебя хороший, спокойный. Сейчас это тебе нужно. Сейчас все зависит от тебя самого.

ЛЯМИН. Что – все? Что – все?

КУРОПЕЕВ. Будущее.

ЛЯМИН. Знаешь, Коля, я не гожусь для руководящей деятельности. Тут нужны какие-то данные.

КУРОПЕЕВ. Брось, годишься.

ЛЯМИН. И вообще. Если бы можно было два раза прожить, тогда куда ни шло, на первый раз можно устремиться по службе. А так? Ухлопать на это всю свою жизнь целиком? Абсурд.

КУРОПЕЕВ (рассмеялся). Силен. Но тогда скажи, что делать мне? Я вот получаю удовольствие именно от того, что делаю свое дело. И если меня ценят, мне приятно. Да, мне доставляет удовольствие, что сам Богунцев теперь оказался у меня в подчинении. Я ему говорю: «Почему вы такой толстый? Вы много едите? Я тоже много ем, но я не толстею. Потому что я думаю!» Проглотил.

ЛЯМИН. Вот в этом как раз твое несчастье. Природа дала тебе тщеславие, а способности придержала. Поэтому все твои понижения и повышения стоят тебе гигантского труда. И чем дальше ты будешь подниматься по лестнице, тем больше тебе будет не хватать способностей. Я раньше как-то не мог говорить с тобой откровенно. Мне с тобой всегда было трудно. Ты тащишь меня выпить, потрепаться, а мне выпивать с тобой еще труднее, чем заниматься твоими делами. Знаешь что, давай договоримся: иди своей дорогой, занимайся своими делами, желаю тебе успехов. Но отпусти ты мою душу. Я не хочу, чтобы ты меня любил, я не хочу, чтобы ты устраивал мою судьбу. Я не умею руководить и управлять! Я привык подчиняться и выполнять указания! В институте я был рядовой студент. В армии я был рядовой солдат. Я трудолюбивый, интеллигентный, любящий свою родину, необщественный человек…

КУРОПЕЕВ. Ты нахал и свинья, но я не обижаюсь. Дай мне неделю. Я подберу подходящего человека на твое место, а ты живи и радуйся жизни.

ЛЯМИН. Коля, ты мудрый, порядочный человек.

КУРОПЕЕВ. Но за это, Леша, у меня к тебе просьба. Последняя просьба. Но от этого для меня зависит очень многое.

ЛЯМИН. Говори.