С любовью, герцог

Мальчик пожал плечами, прижал узелок к груди и, не поворачиваясь к ней спиной, попятился, словно боялся, что за ним бросятся в погоню и отнимут еду. Лишь отойдя на безопасное расстояние, Фарли остановился, еще раз взглянул на герцога, сплюнул сквозь зубы и бросился наутек.

Лоретта не могла и себе самой объяснить, почему, глядя ему вслед, вдруг успокоилась. Может, потому, что напоследок паренек поступил правильно.

Ощущение, что владело ею сейчас, было сродни тому, в церкви, после того как она нарушила свою клятву. Когда чувствуешь, что сделал все возможное для того, чтобы что-то исправить, в душе наступает мир и можно двигаться дальше.

Солан поднял мешочек с земли и протянул ей.

– Надеюсь, что твое любимое колье там.

Лоретта заглянула в мешочек и с улыбкой кивнула.

– Колье на месте. Похоже, почти все украшения целы. Странно, что он не продал все.

– Чтобы не вызывать подозрений, грабители продают краденое понемногу в разных местах.

Казалось бы, для слез не было повода, но Лоретте вдруг ужасно захотелось плакать, а еще захотелось, чтобы Солан обнял ее, утешая, а она уткнулась бы лицом ему в грудь. Увы, в парке было слишком многолюдно: придется дождаться возвращения домой, где им никто не помешает остаться наедине и где никто не помешает ей прочувствовать всю силу его объятий.

– Он скорее всего не вернется, да? – спросила Лоретта, тыльной стороной ладони смахнув слезу.

– Трудно сказать.

– Я всего лишь хотела помочь ему изменить свою жизнь к лучшему.

Хоксторн погладил ее по щеке.

– Я это знаю, но никому не дано знать наперед, что из него выйдет. Уверен: он не пропадет. Парень умеет выживать. – Помолчав, он добавил: – Судя по тому, что еду он взял и от предложенной куртки на зиму не отказался, мы его еще увидим.

Лоретта заглянула мужу в глаза и вдруг поняла, почему ей стало так спокойно.

– С тех самых пор, как отыскал его, ты не упускаешь его из вида, верно? Может, не сам, но кто-то, кому ты за это платишь. Ведь так?

Солан не ответил, но виноватое выражение его лица говорило само за себя.

– Может, Фарли ни о чем и не догадывается, но ведь это ты как-то помог ему вернуть драгоценности, верно? И я, похоже, знаю, кто тот «хороший человек»! – засмеялась Лоретта. – Как это я сразу не догадалась, что все устроил ты!

– Для тебя я готов на все, потому что люблю тебя, Лоретта. Я знаю, как ты хотела, чтобы Фарли жил в нормальной семье, а не на улице, но ведь одного твоего желания недостаточно: он должен хотеть того же.

Рука Лоретты, в которой она держала мешочек с драгоценностями, непроизвольно сжалась в кулак.

– Что-то вроде этого недавно сказал мне и Пакстон, хотя по другому поводу.

– Вот видишь, и он думает так же, как я. Фарли я пристроил: один пожилой мужчина недавно потерял жену и дочь, вот у него теперь парнишка и живет. Они вроде ладят, старик к нему хорошо относится.

– Как ты его нашел? – спросила Лоретта. – И как понял, что Фарли захочет у него поселиться?

– Я хорошо знаю того мужчину: в городе я арендую конюшню, и он заботится о моих лошадях. И не только о моих – другие джентльмены тоже пользуются его услугами. Он один из лучших в своем деле. А дальше все просто. Воспользовавшись услугами сыщиков с Боу-стрит, я устроил так, что этот конюх, добрая душа, оказался в нужное время в нужном месте и очень выручил Фарли, когда тот решил потребовать у своего обидчика украденные украшения. Вдвоем они отделали грабителя на славу, и, думаю, теперь он будет держаться от парнишки подальше… после того как сможет ходить.

– А как сам Фарли – не пострадал?

– Нет. Хоть он и не признается, наверняка знал того, кто его ограбил. Я был уверен, что рано или поздно он попытается вернуть украденное, и не ошибся. Хозяин конюшни позаботится, чтобы парнишка вырос порядочным человеком. Гордость не позволяет ему принять помощь от нас, и надо было сделать так, чтобы он поверил, будто все так удачно сложилось само собой и он никому ничего не должен.

– И Фарли, похоже, действительно в это верит. Я люблю тебя, Солан, – прошептала Лоретта. – Так люблю, что сердце вот-вот разорвется. Не помнишь, говорила ли я тебе спасибо за то, что, столько всего вытерпев: мои ошибки с Фарли, мое упрямство, мою настырность, – продолжаешь меня любить?

– Знаешь, – протянул он задумчиво, но в глазах его плясали озорные огоньки, – мне помнится, ты благодарила меня словами, и не раз, но что-то я не помню, чтобы хоть раз отблагодарила делом.

– Обещаю, что исправлюсь, как только вернемся домой.

– Буду ждать с нетерпением, моя красавица-жена. Раз уж все равно есть нечего, не пора ли вернуться домой?

– Я тут вспомнила кое-что. Не ты ли мне говорил, что никогда не был в числе тех, кто строго следует принятым в обществе правилам?

– Помню, было такое. И ты призналась тогда, что и сама не прочь их нарушить.

– Вот я и подумала: почему бы нам не подарить Лондону еще один скандал? Дело в том, что до дома еще надо добраться, а целоваться хочется прямо сейчас.

Солан рассмеялся:

– Скромница! Я-то думал, предложишь сплетникам более пикантный повод молоть языками.