С любовью, Лондон

– Пошли, значит, как-то раз русский, американец и японец на рыбалку, – интригующим тоном начала она. – Попросил японец благословения у духа реки, почитал сутры, закинул удочку и поймал рыбу фугу. Сидит, щурится, ухмыляется, – и бабуля тоже смешно сузила глаза и выдала дурацкую улыбку. – Потом американец насадил на свою навороченную удочку наживку, помолился Святому Рузвельту и вытащил огромного тунца. Сидит, ухмыляется и на японца с русским поглядывает, – теперь она ослепила всех своей идеальной металлокерамикой. – А русский подошёл к воде, снял штаны и говорит…, – но я так и не успела дослушать, что там хотел сказать мой соотечественник, потому что в эту самую секунду дверь открылась и на пороге появилась мама.

– Кать, мне показалось, или я слышала голос бабы Люси? – с подозрением поглядывая, спросила она, пока я до судорог в руке продолжала давить на клавишу уменьшения громкости.

– Мы… говорили по громкой связи, – запинаясь, соврала я.

– И как она?

– Так это… там дед Гриша Филиппов пришел, мы так и не договорили, – продолжала я беззастенчиво вешать спагетти на уши своей родительнице.

– Ясно, – произнесла мама, при этом как-то странно на меня посматривая. – Как… тебе комната?

Необъяснимый блеск в глазах и блаженная улыбка сейчас, как никогда, выдавали ее состояние. Неужели она и правда влюблена в этого Рика?

– Старая мне нравилась больше, – честно призналась ей, – но… зато здесь никто не орёт и не гавкает через стену, как дядя Рома.

– Дядя Рома гавкал? – изобразив удивление, спросила мама.

– Нет, не сам лично, – хохотнула я. – Его псина.

– Кать, ты прости меня, что притащила тебя сюда, – уже серьезно проговорила она, усаживаясь на край кровати. – Но… Я не могла поступить иначе. Выбирать между тобой и Риком – это тоже самое, что…

– Выбирать между мной и Риком, – подсказала я ей.

– Точно, – с улыбкой кивнула она. – Ты моя дочь, но и Рик мне тоже очень дорог.

– Заметно, – ухмыльнулась я.

– Что заметно?

– Что очень дорог.

– Да, – зачем-то сказала она, шумно вздохнув, а затем, потрепав меня по голове, добавила, – не дрейфь, Катюха! У нас с тобой все получится, сама же знаешь, Чесноковы не сдаются!

{* Банкнота номиналом в десять долларов.

** Тракторозаводский район – один из семи внутригородских районов Челябинска, расположенный в восточной части города. Назван в честь главного предприятия района.

** Дом, милый дом (англ.)

** SAT – итоговый школьный оценочный тест; AСT – тест для колледжей.}

Глава 3. Две ложки геркулеса

Это утро началось для меня совсем не с геркулеса. Да какой там, блин, геркулес после увиденного?! И угораздило же меня ввалиться в кухню, когда Рик и мама… брр… даже говорить стремно. Прижав мою кровинушку к холодильнику, этот извращенец целовал ее самым непотребным образом, а та даже ножкой не дрыгнула, чтобы помешать ему. Это не педагоги, а просто растлители малолетних какие-то!

Спешно ретировавшись, я спряталась за дверью, а затем, откашлявшись баритоном заядлого курильщика и потопав на месте для надежности, осторожно высунула нос в дверной проем. И глазам своим не поверила. Мама, сидя на стуле, с невозмутимым видом размешивала ложкой мюсли в миске, а Рик сидел, уткнувшись в Newport Daily News*, изображая заинтересованность какой-то статьей. И бы ни за что не догадалась, чем эти двое только что занимались, если бы не видела все это своими собственными очами.

Но теперь, пока Рик сдавал назад на школьной парковке, мне было совсем не до этого. Пара ложек геркулеса, которые в меня буквально впихнула мама, просились наружу, пока я строила план побега, желательно из страны. И плевать я хотела на наш фамильный девиз.

– Катька, видела бы ты сейчас своё лицо. Бледная, как поганка, смотреть противно, – по-русски проговорила мама, отстегивая ремень безопасности, и я окончательно убедилась в своих наблюдениях.

Мама всегда переходила на родной язык, когда хотела: а) поорать на меня; б) поугарать надо мной; в) оба варианта одновременно.

– Тебе легко говорить, – промямлила я, в который раз расправляя темно-коричневую замшевую юбку, что становилось у меня уже навязчивым движением, – не тебе же придётся сейчас торчать перед кучей незнакомых людей, которые будут на тебя пялиться.

– Вообще-то, придется. Я же новый учитель, – сказала она, уставившись на свое отражение в круглом зеркальце, зажатом в ладони. – Как я выгляжу? – обратилась она к Рику.

Тот снова положил свою лапищу на ее бедро, обтянутое узкой черной юбкой, и, похлопав по нему, произнес:

– Потрясающе, Джули. Как всегда! Прекратите уже обе так переживать! Это всего лишь школа, а не здание суда.

– В суде хотя бы есть адвокаты, – уныло прокомментировала я его слова.

– Значит я буду вашим адвокатом. Все, идемте! – решительно проговорил он.